Судья и палач
Шрифт:
Он подошел к Болотову, схватил его за грудки и с силой оторвал от стула. Затем сделал движение, будто хотел ударить его головой. Но не ударил. Вернул на место.
— Ну что, адвоката будем ждать? — снова без всякой злости спросил он.
— Мы же просто разговариваем, — промямлил в ужасе Болотов.
— То-то… Я спрашиваю, ты отвечаешь. Когда и как ты подложил взрывное устройство под «Волгу» двадцать четвертой модели. Под ту самую, в которой вместе, со мной должна была ехать Люба?
— Я не понимаю, о чем вы говорите?
— Так,
— Да, да, припоминаю…
— Вы вышли из своей машины ровно за пять минут до взрыва. Кто, по-вашему, установил взрывное устройство?
— Я… Я не знаю…
— Не знаешь? — Степан снова сорвался на «ты». — Так я тебе подскажу. Ты это сделал…
Он понимал, что перегибает палку. Но иногда он был бессилен перед эмоциями. И сейчас был как раз тот случай. Шутка ли, этот урод хотел угробить его родную сестру.
— Нет, нет, это не я, — в панике пробормотал Болотов. — Я вообще не знал, какая у вас машина. Я видел только, как она горела… Хотя нет, я обратил на нее внимание. Вернее, не на нее. Я видел, как от вашей «Волги» отъезжает серебристая «девятка». За рулем сидел мужчина, чье лицо мне показалось знакомым…
— Да что вы говорите! — съязвил Степан. — Вы еще скажите, что сейчас вспомните этого человека. И сделайте вывод, что это он заминировал мою «Волгу»…
А ведь и Люба говорила про серебристую «девятку». Только мало ли какая машина могла стоять возле его
«Волги».
— Нет, к сожалению, мне все показалось. По крайней мере, я не могу вспомнить, где я этого человека мог видеть… А потом…
— Что потом?
— Мне показалось, что «девятка» слишком близко стояла к «Волге»…
— Так это вам показалось или нет?
— Нет, не показалось. Я еще тогда вскользь подумал, что слишком близко она стоит. Как же тогда водитель «Волги» выходил из машины?..
— Вскользь подумал… Так вы у нас еще и поэт?
— Нет, не поэт. Но у меня сильная зрительная память…
— Не надо лапши, гражданин Болотов. Думаете, с идиотами дело имеете?.. Ошибаетесь, у нас есть все, чтобы припереть вас к стенке. Но, учтите, тогда уже поздно будет каяться…
— Мне не в чем каяться! — В голосе Болотова послышался вызов.
Степан хотел сказать ему пару ласковых слов. Но не успел. В кабинет вошел следователь, маленький сухенький мужичок с цепким взглядом. За ним входил какой-то толстяк. Как узнал чуть позже Степан, это был адвокат Болотова.
Следователь делал все в строгом соответствии с уголовно-процессуальным кодексом. Для порядка удостоверился в личности Болотова. Объявил ему постановление о его привлечении в качестве обвиняемого. Разъяснил сущность предъявленного обвинения. Дал Болотову
— Вы признаете себя виновным в предъявленном вам обвинении?
И получил в ответ категорическое:
— Нет!
Но только это был не тот случай, когда на «нет» и суда нет.
Болотов начал давать показания.
Нет, нет, нет… Никого он не убивал. И никакими фактами прижать его к стенке не получалось. У него даже алиби на момент взрыва было. Впрочем, в расчет это не принималось, ведь одно дело взорвать, другое установить мину. Промежуток времени между этими моментами установить пока не представлялось возможным.
Болотов твердо стоял на своих показаниях.
Его пытались прижать джипом «Чероки» с номером с цифрами ноль и два. Но это Болотова с толку не сбило. В то время, когда от заминированного ящика отходил мужчина в дорогом костюме, Болотов находился на работе. И это могла засвидетельствовать его секретарша.
Также Болотов отрицал и факт хранения в своем доме пластида с детонаторами. Этого не может быть, заявил он. Но от хранения взрывоопасных веществ ему не отвертеться. Есть понятые, протокол изъятия. Правда, нет его отпечатков пальцев. Но это объясняется тем, что и пластид, и электродетонаторы хранились в специальной пленке, на которой пальчики не остаются. Но ведь ему «шьют» не только обвинение в хранении взрывчатых веществ.
В общем, становилось ясно, что работы у следователя будет невпроворот. И операм придется покрутиться. Но Степан не сомневался, что Болотов не сможет отвертеться. Следствие, а затем суд будут не в его пользу. А если его вдруг оправдают, то… Степану вовсе не хотелось вершить самосуд. Но если его поставят перед выбором, он, пожалуй, пойдет на это. Слишком далеко зашел за черту закона этот оборзевший буржуй.
Люба до сих пор не могла прийти в себя. Она жила на квартире у брата, под его охраной. Степан опасался, что Виталий явится к ней. Как будто он мог ее убить…
Глупость все это, сплошная нелепица. Не мог Виталий покушаться на ее жизнь и жизнь своего ребенка. Не мог, и все. Да, он сильный человек, волевой, целеустремленный. Иногда бывает жестким. Но это вовсе не значит, что он мог хладнокровно убить двух своих конкурентов и подложить бомбу под машину Степана.
Люба не так давно знала Виталия. И встречались они не так часто, как того бы хотелось. Но все равно, она успела изучить его. Настолько хорошо, что не могла поверить в его виновность. Нет, двух коммерсантов убил кто-то другой. И покушение на Степана и Любу тоже чьих-то чужих рук дело…
Звонок в дверь отвлек ее от тягостных мыслей.
Люба взглянула на часы. Половина восьмого вечера. Это мог вернуться Степан. Но ведь у него свои ключи.
Она подошла к двери, глянула в «глазок», увидела симпатичную шатенку.