Судья Королевского дома
Шрифт:
– Спасибо, – кивнула Орни.
– Право, нам пора, – вклинился между ними Линар. – Барон, Элиас, все ждут.
– Что ж, едем. – Теперь она кивнула доктору, подобрав поводья.
Пока двигались, Линар хмуро посматривал на девушку. Та пару раз ответила абсолютно ясным и невинным взором, потом не выдержала и спросила резко в лоб, остановив коня:
– Ну что? Ты чем-то недоволен?
– Ты его поцеловала...
– И что? Тебя я тоже целовала. Забыл?
– Я думал, твои поцелуи лишь для меня.
– И почему ты так решил? Предложения-то ты мне еще не
– Вот и сделаю! – вспыхнул Линар. – Выходи за меня замуж!
Орни сперва изумленно округлила глаза, а потом засмеялась, и доктор надулся еще больше. Девушка тем временем оглянулась назад, чтоб найти все стоявшего на площади среди людей Тальберта. А он махнул Орни рукой, увидав, что она обернулась.
– Не обидишься, если я скажу, что подумаю, – лукаво прижмурилась девушка. – И еще, обещай не ревновать ко всем и каждому.
– Ладно, – не совсем уверенно ответил Линар. – Только учти: оружейник не слишком подходящая пара для знахарки.
Орни опять засмеялась, а доктор уже предпочел молчать до самых ворот королевского дворца, к которому они подъехали вместе с бароном Криспином, Элиасом, Роксаной и сопровождавшими их рыцарями.
Надо ли говорить, какую бурную встречу устроили стоявшие на часах у дворцовых ворот гвардейцы Элиасу и его спутникам. Все так переполошились, будто Короля встречали. Половина дворцового населения, включая и знать, и прислугу, высыпала к воротам. Их открытием торжественно командовал привратник Джероним, ростом, полнотой и важностью напоминавший Элиасу Манфа, королевского камердинера.
Среди встречавших первым был капитан Барт. Он горячо обнимал сына, хлопал его по широкой спине.
А узнав, что красавица рядом с ним – жена Элиаса, старик просто расцвел и с готовностью обнял и ее, и Криспина, и даже с рыцарями барона полез обниматься.
– Столько радости после всех печалей, – сказал бравый капитан, утерев набежавшую слезу. – Ну, поспешим ко мне. Отдохнете с дороги, подкрепитесь. Да расскажете мне, что и как. А во дворец уж завтра. Завтра и Король прибывает...
– Это хорошо, – заметил барон Криспин. – У меня к сэру... гм... к государю Фредерику особое дело.
– Все, ребятки, – кивнул капитан гвардейцам. – Сегодня вы уж без меня.
– Понимаем, – закивали те в ответ.
А те придворные красотки, что выбежали встречать Элиаса, стояли теперь чуть поодаль, сбившись в кружок, и оценивали выбор близкого друга Короля. Роксана, чувствуя на себе эти придирчивые взгляды, лишь сделала прямей спину. Она была уверена – не найти им в ней изъянов...
26
Трубачи громко возвестила Белому Городу о том, что Король вступил в столицу.
Было раннее утро, а город уже давно не спал. Не спал он и ночью – готовился, наряжал себя. Мелись улицы, натягивались разноцветные гирлянды из цветов и флажков и прочее-прочее-прочее. А уж сколько народу высыпало на улицы – наверное, сразу все жители...
Фредерик постарался не быть хмурым, когда его Мышка ступил могучими
С Гаретом Фредерик почти не расставался, даже в седло брал, словно спешил наверстать то время, что упустил. И все чаще вспоминались слова Ванды, что с малышом что-нибудь может случиться. «Он мал и хрупок, а в мире и сильному-то не так просто выжить, – думалось молодому человеку. – Если его не станет?.. Нет-нет, это невозможно... Но если... Нет!.. Но вдруг? Что тогда? Что?» Он мотал головой, прогоняя эти мысли...
Первыми, кто встретил Фредерика и следовавшие за ним повозки и эскорт, были несколько юных девушек в белоснежных нарядных платьях с венками из ярких цветов в руках. Они весело пропели приветствие, смеясь и танцуя вокруг мышастого скакуна, по очереди нацепили на коня и седло Короля свои венки, потянули Фредерика за руки, заставив наклониться, и одарили его поцелуями. Настроение молодого человека приподнялось.
Следующим был лорд Гитбор в окружении статных гвардейцев, что блистали кольчугами и шлемами.
– Рад! Рад видеть вас, государь! – Старик, располневший за последний год еще больше, не сдерживал слез и со своего рыжего великана-коня потянулся к Фредерику обниматься.
Тот не противился, даже чмокнуть себя в ухо по-отечески позволил.
Он ответил Гитбору, что также рад его видеть.
– И славный Белый Город я рад видеть во всем его блеске и великолепии! – уже громко провозгласил Король, и встречавшие ответили ему громкими восторженными криками.
Фредерик вежливо поклонился народу, и это стало причиной еще более громких воплей: «Слава! Слава Королю!» «Люди любят, когда им выказывают уважение», – вспомнил молодой государь строки из записей отца. Эти записи он часто перечитывал...
– Во дворец, сэр Гитбор, – тихо сказал Фредерик Южному Судье. – Со мной мой сын, он мал для такого путешествия. Ему нужен отдых. И не только ему...
По улицам они ехали, осыпаемые белыми и розовыми цветами из окон и балконов домов. Отовсюду неслись веселые звуки флейт и барабанов. Люди плясали прямо на улицах, одновременно приветствуя Короля. А он ослепительно улыбался и благосклонно кивал.
– Вас любят больше моего, – покряхтывал рядом Гитбор. – Конечно, я за год им надоел. В столице жизнь должна кипеть, а со мной она затянулась паутиной... И как вы могли, юноша, скинуть на меня все эти королевские заботы? От купцов да дипломатов всяких спасу нет. Полгода назад прибыли купцы с востока – разрешения испрашивали торговать в восточном округе всякими сластями да шелками. А месяц назад приезжал один посол из... дай бог памяти... из княжества Эрин... вроде так... Привозил портрет тамошней княжны. Девица как раз на выданье – шестнадцать лет, темноволоса, кареглаза, румяна, как яблочко, стройна, как рябинка. – Южный Судья даже чуть губами причмокнул. – Посмотрите потом портрет-то...