Судья королевского отбора
Шрифт:
К назначенному времени я уже мнусь у двери, постоянно одергивая и проверяя платье. Волосы собрала в простую косу.
Стук в дверь, и я открываю.
– Плащ наденьте, – сходу приказывает фельтмаршалок, за которым я вижу ещё двух военных.
Выполняю его требование и накидываю на голову капюшон. С удивлением отмечаю блеск одобрения во взгляде великого князя, который моментально сменяется надменностью.
Идём по коридорам торопливо. Впереди его высокопревосходительство, следом я, и замыкают шествие его подчинённые. Перед входом в храм, я узнаю двери, мы останавливаемся. Князь оборачивается:
– Сейчас
Храм полон людей, словно улей пчёлами. Прихожане с любопытством разглядывают судий, стоящих у центральной статуи. От двери прямо к ней ведёт коридор из военных, которые следят за толпой и обеспечивают безопасность на церемонии.
Я чувствую, как дрожат и подгибаются колени. Во рту пересыхает. В жизни я так никогда не волновалась. Даже когда шла на первый урок в качестве учителя. Так Поля, представь, что ты даёшь открытый урок для районо. Поднимаю голову, расправляю плечи, делаю первый шаг и…
Ничего не происходит. Я не упала, не запнулась, гром не грянул, рак не свистнул. Второй шаг делаю уже смелее. Одной рукой чуть приподнимаю подол, чтобы точно не споткнуться о длинную юбку, и уверенно направляюсь к четырём закутанным в красные плащи фигурам, стоящим перед скульптурой.
И вот я встаю слева в ряду судий.
Верховный жрец Сава выходит вперёд и кланяется людям, которые отвечают ему тем же:
– Мы собрались, чтобы стать свидетелями божественного дара. Единосущий и его дочери, Рендита, Сперанта и Лава, – он по очереди показывает на статуи в скультуре, – сегодня явят нам судий, честных и беспристрастных. Они помогут нашему королю сделать правильный выбор, – тут священнослужитель поворачивается к нам и жестом приглашает к скульптуре: – Прошу.
Крайняя справа судья подходит к статуе и прикладывает ладонь. Каменное изваяние загорается золотисто-белым сиянием. Откуда-то налетает порыв воздуха, срывающий капюшон с судьи, оказывающейся женщиной средних лет. Тёмно-коричневые волосы коротко стрижены. На лице виднеются шрамы. Плечи у неё широкие, да и бёдра тоже. Судя по фигуре, она не пренебрегает занятиями спортом.
– Рена, дочь Тены Дарлавийской, – представляется первая судья.
Сияние из скульптуры лучом перетекает в шар над ней. Шар светлеет, и нам предстаёт картинка со звуком, где женщины разных возрастов утверждают, что Рена справедливая. Они говорят без подробностей. В каждом отрывке звучит только одна фраза: «Рена справедлива».
«Экран» постепенно светлеет, превращаясь в светящийся шар, который возвращается обратно в скульптуру. Рену приглашают встать чуть подальше от статуи.
Второй зовут полусгорбленную судью. Она идёт, как будто всего боится. Протягивает дрожащую руку, и когда изваяние начинает светиться, пытается убрать ладонь, но та словно приклеена. Подёргав пару раз, судья сдаётся. Капюшон также слетает.
Нам предстаёт изнеможённого
– Иль Лалибет Ламмель, – её голос дрожит и звучит тихо, но в храме хорошая акустика, поэтому женщина вздрагивает от громкости, с которой произнесла своё имя.
Повторяется действие с отсоединением шара, показывающего новое «кино», в котором все люди заявляют, что эта судья честная. Они рассказывали, что какой вопрос не задай иль Лалибет Ламмель, она всегда скажет правду. Пару раз мелькнули картинки, где проклинали её за честность.
– Кто тебя за язык тянул рассказывать то, что ты не имела права? – кричала зарёванная девушка на судью. – Кто тебя просил говорить, что я была наедине с Фордириком? Мы просто говорили, но из-за тебя, из-за твоей треклятой честности я теперь обесчещена. Сама старая дева, приживалка в доме родственников, так ещё и другим портишь жизнь?
Этот отрывок быстро сменяется другим, где уже восхваляют привычку призванной женщины говорить правду. Но именно этот эпизод западает мне в душу.
Сияние гаснет, и судью просят встать рядом с Реной.
Следующая иномирянка, высоко подняв подбородок, сама без приглашения целеустремлённо направляется к статуе. В полах её плаща мелькает обнажённая нога почти до самого бедра. Создаётся впечатление, что у неё под верхней одеждой ничего нет. Какая смелая! Движения уверенные, походка поражает своей лёгкостью и грациозностью. Взгляд то и дело возвращается к этой судье. Мужчины смотрят на неё с восхищением, а женщины – с завистью. Чем-то она цепляет, что хочется снова взглянуть на неё.
Мой взор находит фельтмаршалока, который хмуро следит за этой судьёй. Та замечает его и машет ему, посылая воздушный поцелуй. Великий князь кривится от этого жеста и тихо делает замечание своем подчинённому, чуть ли не пускающему слюну при взгляде на эту гостью из другого мира.
Судья с непередаваемым изяществом и достоинством кладёт ладонь на каменное изваяние, которое тут же загорается. Повторяется действие с капюшоном. Перед нами предстаёт женщина лет тридцати с раскосыми глазами. У моей тётки и её дочери были такие же. Внешние уголки глаз приподняты вверх к вискам. Необычный разрез, притягивающий взоры. Её рыжие волосы распущены и лежат красивыми блестящими волнами. Полные губы, бледный цвет кожи без единого изъяна, что для рыженьких редкость, ладная фигурка.
– Клеопра Стамийская, – произносит она грудным низким голосом с вибрирующими нотками.
Шар снова показывает божественное доказательство того, что судья честна и справедлива, через уста других людей.
Приглашают четвёртую призванную.
– Ай Семь Ид Три Ипсил Шесть Два, – называет она своё имя.
Либо девушка из будущего, либо из какого-то фантастично-техногенного мира. Яркие зелёные волосы коротко стрижены, на висках и затылке выбриты ровные линии, образующие геометрический рисунок. На шее видна широкая татуировка с вертикальными полосами, похожая на штрихкод. Двигается эта судья скупо, словно экономит энергию. Шаги выверенные, чёткие. Ни одного лишнего шевеления, без подёргивания и дрожания.