Судья Шерман
Шрифт:
«Все ясно – парень любит пожрать», – отметил про себя Гальер, однако ничего не сказал, прикидывая, что предпримет пограничник, когда катер рванет вниз.
– Эй, на боте, все ли у вас нормально? – напомнил о себе конвоир.
– Думаю, мы продержимся, сэр… Далеко ли до порта?
– Пару минут, ребята, держитесь.
Теперь голос пограничника звучал совсем доброжелательно – видимо, он до конца поверил, что имеет дело с настоящим спасательным катером, в котором сидят только несчастные инвалиды.
Однако Гальер помнил о всемогуществе
Между тем катер уже вышел на требуемую высоту в пять тысяч метров, и теперь капитан Гальер мог ориентироваться даже визуально, без помощи приборов.
– Пора сматываться, сэр, – подсказал Любарский, указывая вниз, на лес и реку с глубоко прорезанным руслом.
– Я помню, дружище, – отозвался капитан, пошевелив ногой сумку с деньгами. Поначалу он опасался, что его матросы, увидев такую кучу денег, попытаются ею завладеть. Однако теперь, когда над всеми ними висела смертельная опасность, нападения с их стороны он не ожидал.
– Справа сорок градусов вижу еще восемь целей! – закричал Пельш.
«Откуда он знает штурманскую терминологию?» – не к месту подумал Гальер, одновременно осознавая, что эта восьмерка – псы ЕСО.
«Эх, была не была», – подумал капитан и резко дернул штурвал, укладывая катер на крыло, – судно стало проваливаться вниз.
Убаюканный хорошим поведением своих подопечных, пилот истребителя не сразу среагировал на их маневр.
– Эй, что с вами случилось?! – воскликнул он.
– Пошел в задницу… – просто ответил Гальер, не желая больше вести глупые беседы.
С ходу проскочив мимо пограничника, восемь других машин помчались следом за катером. На их стороне была маневренность, а на стороне спасательного судна – мощь его космических движков. Едва истребители открыли огонь из пушек, катер выпустил форсажную струю и буквально совершил скачок, а пролетевшие мимо пушечные снаряды взрыли воронками мокрую землю.
– Холодной воды не боитесь, ребята? – спросил Гальер, закладывая немыслимый вираж и продолжая спускаться к реке.
– Да вы что, сэр, там, внизу, зима! – испугался Любарский.
– А за тридцать тысяч кредитов?! – снова спросил Гальер, резко меняя тягу и выпуская закрылки.
Катер словно наткнулся на преграду и резко сбавил скорость. Две пущенные в него ракеты пронеслись далеко вперед и вспучили прозрачную воду двумя высокими белоснежными пиками.
– Врать не буду… вас могут поймать и позже… – предупредил капитан и, тут же повернув судно на девяносто градусов, повел его по широкой лесной просеке.
– Ладно – пятьдесят тысяч, ребята! Соглашайтесь!
– Хорошо, сэр! – прокричал в ответ Любарский. – Мы согласны! А когда мы получим деньги?..
– Деньги – здесь, – ответил капитан и стал выбрасывать из сумки пачки ассигнаций прямо на колени
– Здесь уже по шестьдесят, сэр! – возразил добросовестный Пельш.
– Некогда считать точнее, ребята! Перебирайтесь к люку, я возвращаюсь к реке!..
32
Проскочив над самыми верхушками сосен, Гальер мастерски увел катер с линии огня и снова помчался над самой водой, постепенно опускаясь все ниже.
Его матросы, с деньгами, спрятанными в трусы, и с затянутыми до предела компенсаторными ремнями, стояли возле открытого люка, а набегавший студеный ветер теребил их волосы.
Им предстояло выдержать падение в ледяную воду, а затем еще плыть до берега не менее пятидесяти метров.
«Ничего, мысль о денежных пачках согреет их», – решил Гальер, и его катер плавно коснулся брюхом поверхности реки.
От раскаленного сопла поднялись клубы белого пара, и это сыграло роль маскировки.
Что-то выкрикнув на прощание, матросы один за другим попрыгали в люк, и Гальер, прибавив тяги, стал резко набирать скорость. Перегрузки были такими большими, что в глазах его почернело, словно опустилась ночь.
И снова пущенные в него снаряды пронеслись мимо, и только одна из болванок звонко щелкнула по правой плоскости.
Тем не менее Гальер сумел положить машину на крыло и совершить разворот над лесом – теперь ему требовалось посадить судно в каком-нибудь населенном районе.
«Уж там-то они не решатся стрелять из пушек», – подумал капитан и неожиданно увидел заходящую ему прямо в лоб пару «Штюсов».
– Идиоты!.. Это же не игрушки! – воскликнул Гальер.
Он уже понял, что эти люди готовы пожертвовать жизнью, лишь бы закрыть его рот на замок и не позволить рассказать о походе в неизведанный космос.
– Идиоты! – еще раз повторил Гальер и попытался уйти в сторону, одновременно прибавляя двигателю тягу.
Истребители надвигались стремительно, однако катер все же сходил с линии атаки. В последний момент Гальер даже развернул плоскости, чтобы не задеть камикадзе, но полностью избежать этого не удалось. Последовал резкий удар, и левая плоскость разлетелась в куски. Сам Гальер от сильного сотрясения на секунду потерял сознание, однако автопилот взял управление на себя.
Катер включил посадочные дюзы и стал опускаться в лес. Ломая корпусом ветви и поднимая с земли опавшую листву, судно кое-как угнездилось среди толстых стволов вековых деревьев.
Гальер с трудом отворил тяжелый люк и выпрыгнул на землю. Вместе с ним выпала сумка с деньгами. Подхватив ее, бывший капитан огляделся и, сопровождаемый воем проносящихся над лесом истребителей, побежал прочь.
33
Еще не было и одиннадцати часов, когда вся группа оказалась в доме Энтони Зигфрида, практикующего врача широкого профиля.