Суета. Роман в трех частях
Шрифт:
Ангел наклонился к ее лицу и прикоснулся своей рукой к ее щеке, после он медленно переместил руку к левому уху и с силой вырвал это ухо под корень. Ипостасей видел все это, но не мог ничего сказать, он потерял дар речи. Ангел не успокоился на этом и медленно подвел свою руку к левому глазу невестки, чуть зацепившись за яблоко, он вырвал и его с корнем, отложив под свое крыло. Далее его огромная рука дошла и до губ. Существо разорвало их, отсоединив от лица. Огонь добрался до рук Ипостасея, он почти не шевелился, но все видел. Ангел мирно подошел к нему и прошептал: «Теперь мы в расчёте», оглянулся последний раз на окно и тут же испарился в облаке дыма.
Маленький Андрей так и не спустился по лестнице вниз. На пороге из квартиры его поджидала большая яма, куда мальчик провалился, потеряв сознание.
Вскоре, в заголовках местной газеты напишут
Часть 2
В этом городе никогда не менялась погода. Темное небо с едва различимыми облаками стояли здесь постоянно. Дожди шли почти каждый день, а на деревьях висели лишь сухие одинокие листья, что не успели упасть с другими. Это продолжалось уже не один год и не одно столетие. Горожан, что помнили об «иных временах» давно не было в живых, а их дети и внуки даже не знали, что такие времена когда-то были на самом деле. В этом городе совершенно не было дорог и бульваров, по которым можно было прогуляться в сухую погоду. Здания строились на один манер, это были одноэтажные, маленькие постройки, с двумя окошками и полукруглой дверцей. Изначально дома такого типа делались из досок, но после перешли на кирпичную кладку. Всему виной была неустойчивая погода в виде осадков, которая со временем разрушала дерево. Такие постройки можно было увидеть в некоторых старых районах города. Все поголовно они стояли без крыш, окна и двери были сняты, а доски либо разрублены, либо унесены неизвестными. Были в этом городе и высокие сооружения, к примеру, как центральный магазин или мэрия. Эти здания стояли с основания, на их постройку выделялось максимальное количество городского бюджета. Для горожан это было что-то вроде достопримечательностей, которыми можно было похвастаться «другим», что жили за городом. Из-за того, что дома находились очень близко друг к другу, в городе не было машин и самым популярным видом передвижения была езда на велосипеде. У некоторых семей данное транспортное средство играло важную роль и служило в роли фамильного достояния, что передавалось из поколения в поколение. Считалось, что чем старее был велосипед, тем крепче и дольше была семейная связь. По этой причине, мэрия организовала ежегодный фестиваль велосипедов, где определяли самое долгое и крепкое поколение. Наверное, для горожан этот фестиваль был самым долгожданным моментом и олицетворял яркий и душевный праздник, который можно провести с семьей.
01.
Эта была большая комната с белыми стенами и потолком, по середине которой стоял круглый стол. Вокруг стола располагались стулья в количестве пяти штук, с расписными спинками и удлиненными ножками. Кроме всего этого, в углу кабинета стоял книжный шкаф, где можно было отыскать разного рода литературу. В тот самый момент, на самом видном месте, по середине торчали из общего ряда только две книги. Это были старые издания по философии, касающиеся политики и общества, где эта политика применяется. Хоть и печать подобного рода литературы была под запретом, это не мешало мэру и людям, относящиеся к его свите, знакомиться с «текстами», которые по их мнению – «оскверняли ум простого люда». Остальное пространство кабинета было пустым намеренно. Это делалось для того, чтобы в праздники сотрудники не толпились за столом, а отдыхали с комфортом. Обычно, в такие дни собиралась вся коллегия и после пламенных речей мэра, они открывали несколько бутылок шампанского и отдыхали до самого утра. Один из политиков под впечатлением назвал это «лучшим решением мэра и действующей власти за несколько лет», после чего был удостоен звания «Почетный служащий города».
Свет серого оттенка пробирался в окна и чуть не ослепил министров, пришедшие на очередное совещание. Они были в строгих костюмах черного цвета, белых рубашках и галстуках, цвет которых напоминал легкую скорбь. Они синхронно сели за круглый стол и неторопливо, даже с небольшой небрежностью, стали копаться в документах, которые принесли в своих портфелях. Каждый из них выложил перед собой кипу бумаг. Такой жест означал их готовность начать совещание.
– Господин, вновь опаздывает, – сказал один из министров, – он что-то прям зачистил последнее время. А может случилось что у него, а мы тут сидим,
– А где ты предлагаешь нам быть? Мы все же министры, а не врачи. Спасать души не входит в наши задачи. Чего вообще впадать в панику, я не пойму? Ну не придет он, обговорим завтра значит, по крайней мере, мы свою работу выполняем и выполняем, на мой взгляд, очень даже хорошо. Поэтому не вижу повода волноваться. Я же прав коллеги? – второй министр окликнул других.
– Правы-то вы правы, только вот есть одно «но», – ответил третий министр. – Предположим ситуацию, – он откинулся на спинку резного стула и начал размышлять, – вот вы, сотрудник большой организации, под вашим взором сотни чиновников, которые так и желают вам угодить. Вы в свою очередь находитесь под властью более влиятельного человека, который в свое время, помог вам избавиться от прошлого, что мешало смотреть на обыденный свет – обыденно. Иными словами, эта персона подарила вам новую жизнь. Вы работаете на него уже очень много лет и не знаете бед, но в один прекрасный момент ваш спаситель, если можно его так назвать – умирает. На его место приходит другой руководитель, который, смею заметить, понятия не имеет, кто вы. Хотите сказать, что не будете испытывать трудности при такой ситуации? Да вас вышвырнут в тот же день, ибо без вашего спасителя, вы сами из себя ничего не представляете – пустышка, которая может разводить лишь бесполезную демагогию. Такие вряд ли нужны хоть кому-то, а если нужны, то только из-за жалости, – он одернул шею со спинки и посмотрел на второго министра. – Поэтому, коллега, на вашем месте, я все же бы волновался по данной ситуации и уж точно не сидел бы на ровном месте, – после речи третьего министра, кабинет буквально на минуту затих.
– Он же т-т-так шутит, – сказал с заиканием первый министр, – он же, все это, не всерьез, – он взглянул на второго министра, тот не подавал вида, что его как-то задели эти слова. – Министр, ну вы-то понимаете? – тот молчал, уставившись на книжные полки. – А вы министр? – окликнули четвертого. – Вы не хотите высказаться по данной ситуации? – он чуть не задохнулся от волнения, пока договаривал последние слова. Четвертый министр посмотрел на него и скромно помотал головою.
– А вы чего так нервничаете? – спросил второй.
– Да как же, вы говорите о таких вещах, что и подумать-то с-с-страшно. А после еще молчите, делая вид, что тема обсуждения далеко н-н-нешуточная, как могло показаться. Я и хочу вот понять, что в ваших головах-то сидит, что заставляет не просто думать о таком, но и говорить!
– Коллега, – в диалог вступил третий министр, – вы можете думать, что хотите, но выстроив некий свой абстрактный мирок, у вас не пропадает ответственность за настоящий. Поэтому, продолжайте жить в сказке, но не забывайте про истину время от времени. Она, знаете, вещь такая – не трогает полвека, а после как в одну минуту возьмет вас за горло и все, погибель. Просто будьте аккуратнее, мой вам совет.
– Говорите вы красиво, конечно, – начал второй министр, – только вот, если планочку поставить над нами всеми – по высоте равной будет, а это значит, что ваши слова направлены не на одного, а на всех, включая даже вас.
– А министр-то дело говорит, – поддакнул первый, дрожащим голосом.
– Вы может и забыли, вот только речь моя была о не настоящем, а больше о прошлом и будущем. Мое, к примеру, прошлое никак не связано с грязью и однопанельными домами, так же мое будущее не зависит от человека, что стоит выше меня, ибо имя свое и место сделал я сам, в отличии от вас. А что касается нынешней обстановки, так здесь я полностью солидарен – должности-то ведь у нас одинаковые с вами, значит и отвесность похожая, только вот подходы и методы разные.
– Знаете, я не собираюсь с вами спорить сегодня, – ответил второй министр. – Вы я так понимаю с утра были настроены на скандал, пар решили выпустить на коллег. Но знаете, что я скажу вам, может конечно вы и не поймете, но те самые резкие повороты, что фигурировали в вашей речи, лично мне дали очень многое, одно из них – это стойкость и терпение. И вот знаете, министр, если меня вышвырнут с этого поста, я найду, как выжить, а вот сможете ли вы сделать то же самое? Вы же родились в роскоши, для вас это обыденность, нормальное состояние. Все эти вилки позолоченные с ложками, стаканы с росписью, вы же на это не обращаете даже внимания, а для меня, все это – благо, благо, что досталось непосильным трудом, – он сделал паузу и посмотрел в глаза третьего. – Запомните, министр – не стоит судить чью-то колокольню, когда ваша шатко стоит на земле.