Суеверный
Шрифт:
Похожее на игольное ушко лицо следователя вспыхнуло.
– Я не хотел вас обидеть! Не берите в голову. У вас тут сложная ситуация. Нужно хладнокровие. Вы понимаете, что я имею в виду?
– Мы полицейские. Мы не студенческий патруль, – настаивал Гаррет.
«Ты словно оправдываешься, – выбранил себя Гаррет. – Ты чувствуешь себя глупым и беспомощным и выливаешь это на незнакомого человека, который тоже чувствует себя глупым и беспомощным».
– Эта женщина действительно занималась сексом менее чем за час до смерти, – следователь почесал веки под толстыми стеклами очков. –
Вальтер покачал головой. Его серые глаза увлажнились.
– Мне пришлось звонить ее родителям. Никогда не слышал столько криков и причитаний. Никогда этого не забуду! Бедные люди! Они кричали, как животные. Почти как лошади. Знаете – когда лошади вскидывают головы и ржут?
Следователь посмотрел на Вальтера, но ничего не ответил.
– Завтра я достану для вас полный отчет, – мужчина накинул плащ и торопливо покинул участок.
– Какой-то он вялый, прямо ни рыба ни мясо! – заметил Вальтер.
Гаррет вздохнул.
– Кто же еще пойдет в следователи?
МИЛЬТОН Р. КОН
ДЕКАН ПО СТУДЕНЧЕСКИМ ДЕЛАМ
Сара остановилась и прочитала написанные от руки черные буквы на матовом стекле двери. Сняла с плеча сумку с книгами и поставила ее на пол. Посмотрела на свое отражение в зеркале: черные волосы, черная юбка, черные колготки. Откинула назад волосы. Поправила юбку.
Девушка оглянулась на длинный ряд дверей. Двое студентов в джинсах и свитерах сидели на полу, согнув ноги в коленях, с сигаретами в зубах, с рюкзачками между ног. Светловолосые молодые женщины, наверное, секретарши, прошли мимо Сары по коридору со стопками бумаг и разноцветных папок. Каблучки звонко цокали по твердому полу.
Сара повернулась к двери. Прижалась лицом к стеклу, пытаясь что-нибудь разглядеть внутри. Декану пора бы уже вернуться. Надеюсь, что он меня помнит. Будет очень неловко, если он меня забыл.
Девушка представила себе, что входит в офис.
– Доктор Кон, я ценю предложение работать у вас. Это именно та работа, которая мне нужна. Я готова приступить к делу в любой момент.
Мильтон Кон поворачивается к ней, поднимает голову и холодно спрашивает:
– Разве мы знакомы?
Сара провела пальцем по черным буквам его имени. У нее было такое ощущение, что она может стереть их со стекла.
«Перестань морочить голову, – сказала она себе. – Он предложил тебе работу. Почему же ты нервничаешь, как подросток?»
Девушка тихонько постучала по стеклянной двери. Совсем тихо. Она сама едва расслышала этот стук.
Сара подняла руку, чтобы снова постучать. Но рука застыла в воздухе. Из-за угла вышли двое мужчин. На одном из них был темно-коричневый костюм. На другом были свободные хлопчатобумажные брюки, белая рубашка и темный галстук. Девушка охнула. Ей показалось, что мужчина в коричневом костюме – Лайам. Но когда они прошли мимо, она поняла, что ошиблась.
– Что, если бы вообще не было такого понятия, как срок пребывания в должности? – спросил мужчина без пиджака высоким, пронзительным голосом.
– Что
– Это было бы чертовски плохо для меня. Я ведь тоже в комитете. Ты хочешь войти в него?
– Нет уж, спасибо. Я уже и так превысил предел участия в комитетах.
– Тебе следовало бы поучаствовать в работе этого комитета. Это очень полезно. И занимает не так уж много времени.
Сара заметила, что проходя мимо, мужчины критически оглядели ее с ног до головы. Девушка видела, как они исчезли за одной из дверей неподалеку от сидевших на полу студентов.
Она посмотрела на часы. Три тридцать. Понедельник. Вторая половина дня.
Только что закончился семинар профессора Нудинга. Все занятие Сара была рассеянна, никак не могла сосредоточиться. Все думала о предстоящем визите к доктору Кону.
«Ну что может случиться в самом худшем случае? – спрашивала она себя. – Он мог передумать или взял кого-то другого».
Ерунда!
Некоторые люди всю жизнь живут так, как ее брат Гарри летает на планере – взбирается на холм повыше и летит, не думая о том, куда понесет его ветер, наслаждаясь самим процессом полета.
Сара относилась к другому типу людей. Она всегда была склонна все усложнять.
– Ты всегда стараешься идти своим путем, – сказал ей Гарри, после того, как она потеряла работу в Нью-Йорке и призналась ему, что не знает, что делать дальше. Не то чтобы девушка ждала от него совета, нет. Но она запомнила его слова.
Сара тратит больше времени на размышления, чем на выполнение задуманного – это еще один перл мудрости ее брата. Гарри был журналистом. Путешественником. Планеристом.
Сара поняла, что действительно любит все обдумывать. Наверное, именно поэтому она избрала психологию своей специализацией. Никто и никогда не обвинял ее в том, что она спонтанна, импульсивна, что она действует под влиянием чувств. Но Сара знала, что люди, действующие под влиянием минуты, далеко не всегда счастливы.
Девушка снова постучала в дверь офиса Мильтона Кона. На этот раз посильнее.
Внутри было тихо.
В комнате горел свет. Сара откашлялась. Повернула стеклянную ручку и открыла дверь. Заглянула в кабинет. Дубовый стол, заваленный бумагами. Компьютер. Принтер на низком столике позади письменного стола. Множество книг. Почти все в твердых обложках. Медная вешалка в углу. На вешалке ничего, кроме зонтика на верхнем крючке. Ряды серых металлических ящичков.
За столом никого. Компьютер выключен.
– Добрый день! – голос Сары тихий и высокий.
Сквозь открытое окно светило послеполуденное солнце. Сара сделала несколько шагов по комнате и тихо закрыла за собой дверь. Через окно ей видно здание факультета лингвистики, сияющее золотом в отраженных солнечных лучах.
В коридоре послышались шаги. Смех. Сара отвернулась от окна и посмотрела на бледно-зеленую стену в глубине кабинета. На ней укреплены два длинных ножа. Они расположены кончиками друг к другу, словно это не ножи, а рапиры для фехтования. Серебряные лезвия блестели. «Это не кухонные ножи, – неожиданно поняла девушка. – И не ножи для резьбы по дереву. Это оружие».