Суфии: Восхождение к истине
Шрифт:
Абу Али ибн Сина и сумасшедший
Во времена великого врача Ибн-Сины один почтенный житель Бухары погрузился в такую глубокую меланхолию, что стал слаб рассудком и вообразил себя коровой.
— Смотрите, какой я жирный, — кричал он. — Ни в одной деревне нет таких больших коров, как я! Скорее обезглавьте меня и доставьте мясо повару, и он сделает из меня великолепное мясное блюдо!
И никто его не мог убедить в том, что он не корова, а человек. Более того, вскоре он перешел в хлев, стал мычать день и ночь, приговаривая:
— Смотрите, я худею прямо на глазах.
Отчаявшись, его друзья и близкие пошли к Ибн-Сине, и несравненный лекарь просил пересказать больному следующие слова: «Жди завтрашнего дня. К тебе чуть свет придет мясник и зарежет тебя, как положено».
Больной принял эту долгожданную весть с радостью и стал с нетерпением ожидать следующее утро.
Ибн-Сина пришел, как обещал, и сразу спросил у больного:
— Где корова?
— Корова — это я, скорее кончай со мной! — ответил сумасшедший.
Тогда Ибн-Сина связал безумца и стал тут же, изображая мясника, точить нож и ощупывать спину и бока, будто бы изучая, сколько на «корове» жира и мяса, а потом сказал:
— Не хочу сейчас ее резать. Эта корова еще очень тощая. Пусть постоит в хлеву несколько дней, а вы ее кормите как следует. Когда она поправится, я ее с удовольствием прирежу.
Сумасшедший не противился этому решению «мясника» и, когда его развязали и снабдили пищей, стал есть ее, заодно поглощая лекарства. Вскоре он поправился и навсегда забыл, что он был «коровою».
Царь Ануширван и его держава
Как-то царь Ирана Ануширван пожелал узнать, как живет его страна: богата ли она или бедствует. Для этой цели распространил он в своем царстве ложный слух, что он тяжело болен и нуждается в лекарстве, и этим лекарством будто бы являются кирпичи из стен лачуг и развалин.
Все жители страны кинулись искать такие кирпичи для спасения своего царя и вернулись в большой печали: во всей стране не нашлось ни лачуг, ни развалин. Так, без единого кирпича, они, склонив головы, пришли к царскому дворцу, и один из них от имени всех сказал царю:
— Доброта твоя к народу, о государь, была так велика, что мы нигде не нашли развалин. Можно сказать, что во всей стране благоустроенность и порядок настолько совершенны, что в ней нигде нет разрушающейся кирпичной кладки, а исконные жители развалин — совы — у нас не находят себе приюта!
К удивлению собравшихся царь не огорчился, а обрадовался и воскликнул:
— Как хорошо, что Господь был моим наставником во всех моих благих делах, и, служа ему, я сумел избавить от нужды мой народ. А о том, чтобы мне доставили кирпич, я приказал только для того, чтобы узнать истинное положение дел в стране!
Халиф Омар Второй и его казначей
Халиф Омар Второй, как и праведный Омар Первый, вправе жить в бессмертной славе в сердцах потомков. И вот один из рассказов о его достоинствах.
У халифа Омара Второго было много детей, и однажды на какой-то праздник все они собрались вместе во дворце халифа. Но их настроение не было праздничным, и они приступили к отцу с упреками:
— Ты совсем забыл о нас и о наших нуждах и занят только своими государственными делами, — говорили они. —
Слезы детей не очень сильно подействовали на Омара, но он все же решил им помочь и обратился к своему казначею:
— Ты можешь выделить мне на следующий месяц удвоенное содержание и за его счет устроить дела моих детей? А образовавшийся перерасход ты можешь разложить понемногу на последующие месяцы и таким образом вернуть долг в казну
— О великий халиф, — отвечал казначей. — Ты воистину вождь правоверных, но все же кто может поручиться, что ты проживешь еще хотя бы неделю. Как и всякий человек, ты можешь умереть в любой день, а как же в этом случае вернуть твой долг в казну?
Халиф задумался и решил, что его казначей прав. И он сказал своим детям:
— Ступайте и не ропщите на свою судьбу. Помните, что, минуя трудные пути, нельзя попасть в рай!
Возвышение Александра Македонского
О том, как умер царь Филипп Македонский и как на престол вступил царь Александр, некогда поведал миру великий мудрец Аристотель.
Сменив на троне отца, Александр выступил перед приближенными и свитой с тронной речью:
— Мы все скорбим об ушедшем царе! — сказал он. — Он был нашим отцом, и моим не более, чем вашим. Поэтому я — ваш брат, и я не мыслю о главенстве над вами. Пусть ваша воля станет и моей волей. И пусть будет так: то, что для вас будет светом, будет светом и для меня, что для вас будет во вред, будет во вред и мне. Изберите же из своей среды того, кто всех лучше и мудрей, и пусть он правит народом как отец, пусть навстречу ему откроются сердца, пусть он бережет людей и будет всем примером добродетели и беспорочности!
Выслушав эту мудрую речь, люди, пораженные умом и скромностью юного царя, вскричали:
— Ты выше всех нас и умом, и сердцем, и только ты можешь быть нашим главой и вождем!
И все, как один, принесли Александру Македонскому присягу на верность. Царь же в ответ принес свою клятву:
— Клянусь всю свою жизнь идти честным и справедливым путем! Клянусь утолять сердца печалящихся и защищать людей от несчастий и бед! Клянусь жить для блага подданных и на страже прав народа, ибо грош цена тому царю, который готов ради своих целей растоптать всех и превратить в прах города и страны!
Пусть же будут эти слова примером другим.
Верблюд и лиса
Как-то едва живой от старости верблюд пришел на водопой. Он был так слаб, что над ним кружила стая ворон, ожидавшая, что он вот-вот помрет. На его костях оставалось так мало мяса и жира, что он смело пасся в степи, не боясь волков, уверенный, что они на него не польстятся.
Однажды он на том водопое повстречал лису, которая обратилась к нему со следующими словами.
— О гордость и краса пустынных троп! Все знают, что ты отрекся от всех земных благ и довольствуешься одними колючками, и недаром тебя в Византии и в Аравии зовут кораблем пустыни. Почему же ты ходишь такой больной и тощий с облезлой и израненной спиной? Ведь я знаю, что ты не обидишь и муравья, кто же мог тебя так обидеть?