Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]
Шрифт:
„Важно показать определенным кругам в США, — подчеркнул Вэнс, — что СССР и США не конфликтуют из-за Африки, а могут сотрудничать, чтобы потушить конфликт в этом районе".
Я постарался объяснить Вэнсу, беспокойство которого мне было понятно, что никто в Москве не стремится „испытать характер президента". В такой плоскости вопрос никогда не стоял и не стоит. К сожалению, сам конфликт в этом районе вызывает вовлеченность наших обеих стран, которую, однако, надо бы использовать для достижения урегулирования. Но как сделать это?
На этот вопрос ни у Вэнса, ни у меня самого не было конкретного ответа. Оглядываясь назад,
Месяц спустя на эту же тему беседовал со мной Бжезинский. Суть всех его высказываний сводилась к одному: растущее беспокойство по поводу расширения иностранного военного влияния в Африке, т. е. советского и кубинского. Он неоднократно возвращался к вопросу о том, что военное присутствие в Эфиопии СССР и Кубы представляет угрозу интересам Запада с точки зрения безопасности нефтяных коммуникаций между Ближним Востоком и США, а также Западной Европой, которые могут быть „перерезаны". Сам Бжезинский, видимо, верил в такую „стратегическую угрозу".
В ответ на это заявление я спросил собеседника, как он себе практически представляет образ действий СССР с целью „перерезать нефтяные коммуникации" Запада. Захват или потопление американских танкеров? Но ведь это было бы прямым актом войны. Неужели в Белом доме сейчас мыслят такими категориями?
Бжезинский признал, что в Белом доме тоже не очень верят в подобный сценарий, но что, дескать, такие упрощенные концепции широко бытуют в конгрессе и средствах массовой информации США, и с этим надо считаться.
Тем временем президент Картер решил напрямую связаться с Кастро. Президент компании „Кока-кола" Остин доверительно рассказал мне (1 марта), что по поручению Картера он недавно вылетал на Кубу с негласной миссией к кубинскому руководителю. Ему было поручено передать Кастро, что президент Картер испытывает озабоченность по поводу того, что действия кубинцев за рубежом, особенно в Африке, не дают ему возможности продолжать процесс нормализации отношений между США и Кубой. Основным препятствием нормализации отношений, по мнению Картера, являлась военная активность кубинцев в Африке, и особенно сейчас в Эфиопии. Президент призвал Кастро внимательно отнестись к его пожеланиям о нормализации связей с Кубой и принять меры к тому, чтобы снять озабоченность США по поводу кубинской вовлеченности в районе Африканского Рога.
Остин не стал раскрывать подробно содержание полученного им ответа от Кастро, но заметил лишь, что кубинский лидер просил его передать Картеру, что ни один кубинский солдат не пересечет сомалийскую границу.
Советско-кубинское присутствие в Эфиопии служило поводом для пропагандистских нападок в США на „агрессивную политику русских". В Москве, впрочем, не придавали этому большого значения, так как считали, что события в далекой Эфиопии не оказывали (или не должны оказывать) решающего влияния на советско-американские отношения.
Советское руководство, которое находилось во власти некоторой эйфории „сверхдержавное", конечно же, ошибалось в своих оценках.
Косвенно подтвердил это посетивший меня американский посол в Москве Тун, который перед возвращением из отпуска встречался с должностными лицами администрации, включая президента.
Тун
Картер, давая напутствие послу, уполномочил его при встречах, в Москве с советскими лидерами подчеркивать, что президент по-прежнему готов в любой момент встретиться с Брежневым для обсуждения складывающегося сложного положения в наших отношениях и нахождения путей решения стоящих проблем. (Я также по своей инициативе поднимал в Москве вопрос о целесообразности проведения такой встречи, чтобы остановить продолжающееся ухудшение наших отношений, однако Громыко упорно стоял на своем: такая встреча может иметь место только тогда, когда соглашение по ОСВ будет готово для подписания.)
В Москве, конечно, не могли не отметить в начале года, что администрация Картера замедлила темп переговоров и обмена мнениями по разоруженческим проблемам и по ближневосточному урегулированию.
Поэтому в конце февраля Брежнев направил президенту личное письмо, в котором обращал внимание Картера на отсутствие движения в решении наиболее актуальных вопросов советско-американских отношений.
В середине марта Гарриман рассказал мне о своей беседе с Картером. Последний высказал свое неудовлетворение нынешним состоянием советско-американских отношений и тем, что он „никак не может пробить дорогу к искреннему диалогу с русскими". По словам президента, он надеется, что это можно сделать через личную встречу с Брежневым, однако эта встреча все откладывается.
Гарриман отметил, что Вэнсу приходится то и дело поправлять разные „эскапады Бжезинского". Но у Вэнса „не хватает характера" вмешиваться каждый раз и отстаивать свою точку зрения.
В беседе со мной в середине марта Бжезинский оценивал наши отношения в тот период как довольно натянутые. Он считал, что, возможно, пройдет еще какой-то период ухудшения, прежде чем они смогут выровняться. Утверждал, что внутриполитическая обстановка в США вынуждает администрацию занять более жесткую позицию в отношении СССР. Картер по-прежнему убежден, что лучшим выходом для прекращения скатывания наших отношений на негативные рельсы была бы его личная встреча с Брежневым. Как преодолеть сейчас тупик? Может быть, послать в Москву специального представителя президента для бесед с Брежневым?
Я ответил, что главное — с чем приедет этот представитель.
Беседуя с Бжезинским, я мысленно невольно сравнивал нынешнего помощника президента с его предшественником Киссинджером в том, что касается обсуждения ключевых вопросов советско-американских отношений. Бжезинский в основном критиковал наши позиции и красноречиво защищал свои, но он мало что делал, чтобы взаимно искать компромиссы. В этом смысле конфиденциальный канал Бжезинский советский посол практически бездействовал, в частности по вопросам ОСВ. Киссинджер же вносил гораздо больше конструктивизма в преодоление разногласий, хотя он также отдавал немалую дань тактике „увязок" разных вопросов с целью оказания на нас давления.