Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Добрынин Анатолий Фёдорович

Это, по мнению Бжезинского, и порождает трудности в отношениях между двумя странами. Он подтвердил, что президент действительно так оценивает наш подход к отношениям с США, если говорить откровенно.

Я сказал ему, что могу лишь выразить удивление по поводу таких ошибочных и предвзятых представлений в администрации в отношении внешнеполитических подходов советского руководства. Москва хочет хороших отношений с США. Это реальный факт. Однако в Вашингтоне часто не желают считаться с объективными событиями в мире, если они не укладываются в американские оценки. Привел ряд примеров, когда мы совсем не были

инициаторами или активными участниками событий, на которые он ссылался.

Бжезинский особенно не спорил, но было видно, что его высказывания во многом отражают и направляют ход мыслей в Белом доме. Что касается изложенных им внутренних течений в самой администрации, то тут он говорил с явным знанием положения вещей.

В целом откровенная беседа с помощником президента предвосхищала не очень радужную картину наших отношений с администрацией Картера в 1980 году. Одновременно она показала, что расхождения в понимании самого существа процесса разрядки у обеих сторон продолжают усиливаться, а это не сулило ничего хорошего. Каждая сторона считала, что права она.

В Тегеране захвачены американские заложники

В начале ноября сторонники Хомейни захватили посольство США в Тегеране и находившихся там 60 американских сотрудников и тем самым вовлекли администрацию во внешнеполитический кризис, превосходивший по глубине все те острые события, с которыми Картер сталкивался за три года президентства. Угроза физической расправы нависла над жизнью заложников. А американская общественность весьма чувствительно воспринимает любое посягательство на жизнь соотечественников. Президент прекрасно знал это, поэтому первые два дня проводил буквально непрерывные совещания в поисках выхода из кризиса и освобождения заложников. Однако никакого реального выхода найти не удавалось. „Мы верим, — заявил мне Вэнс в беседе, — что фанатики, захватившие американских дипломатов, могут их убить, хотя некоторые безответственные противники президента от республиканской партии начинают критиковать его за то, что он не принимает „решительных мер".

Через некоторое время вице-президент Мондейл с тревогой сказал мне, что за три года пребывания у власти Картер не сталкивался еще с такой тяжелой кризисной ситуацией, как захват американских дипломатов в Тегеране. Главное, что угнетает президента, — это чувство беспомощности и неопределенности перед лицом вполне реальной угрозы убийства сотрудников посольства. В то же время Белый дом завален требованиями предпринять решительные действия. Картер в конечном счете должен на что-то решиться, если надеется быть переизбранным. Однако такое решение не должно при этом обернуться для него политическим бумерангом. Вообще, по признанию Мондейла, Картер заметно сдал за последние дни, а за три года пребывания в Белом доме он вообще постарел лет на десять.

Тем временем воинствующие круги в США усилили шумную кампанию в поддержку крупных военных операций против Ирана. В Москве забеспокоились. В соответствии с поручением, я посетил Бжезинского и сказал, что если США действительно собираются пойти на какое-то военное вмешательство в Иране, в соседней нам стране, то советская сторона, безусловно, не останется безразличной к этому и должна будет принять соответствующие меры.

Бжезинский сказал, что, хотя

они обсуждали разные возможности, у них нет каких-либо планов военного вторжения в Иран. Вечером то же самое сказал мне и Вэнс. Он подчеркнул, что США не собираются прибегать к военным действиям, так как это неминуемо поставило бы под угрозу жизнь заложников.

В начале декабря Бжезинский просил передать в Москву, что президент ценит поддержку, оказанную Советским Союзом в ООН при обсуждении вопроса об освобождении заложников в Тегеране. Президент также с удовлетворением получил доверительное сообщение, что СССР обратился по дипломатическим каналам к иранскому руководству с советом избегать дальнейшего обострения обстановки и освободить американских заложников.

Беседую с Вэнсом и Бжезинским о перспективах на 1980 год

В конце ноября у меня состоялся разговор с Вэнсом о том, как Картер намерен строить свою предвыборную борьбу применительно к советско-американским отношениям. Суть высказываний Вэнса сводилась к следующему: стратегия Картера будет определяться позицией „центра" (в американском понимании). Он будет проводить сбалансированную линию он за улучшение этих отношений и за ратификацию договора об ОСВ-2, но одновременно (подыгрывая консервативным кругам) будет ратовать и за дальнейшее увеличение военных расходов.

Когда я обратил внимание Вэнса на явную противоречивость такого курса, который пытается совместить несовместимое, Вэнс ограничился замечанием, что Картер считает, что именно такой подход отвечает настроениям в стране и дает надежду на успешную кампанию.

В рабочем порядке мы с Вэнсом провели подробную „инвентаризацию" позиций обеих сторон по разоруженческим вопросам накануне нового года. Каких-либо новых позиций не предвиделось.

В ходе еще одной встречи, уже с Бжезинским, мы специально обсудили наши отношения с перспективой на 1980 год. Беседа проходила за завтраком в его кабинете в Белом доме.

Ключевой фактор, начал Бжезинский, — это ратификация договора об ОСВ-2. После ратификации можно было бы перейти к предварительному обсуждению на двусторонней основе как вопросов ОСВ-3, так и в известной степени вопроса о контроле над размещением ядерных средств средней дальности в Европе. Такое обсуждение можно было бы предварительно провести с ним, прежде чем передавать эти вопросы на рассмотрение официальных дипломатических ведомств. Таково мнение и президента Картера, добавил он. (Таким образом, Бжезинский впервые заявил о своем намерении активно взять на себя часть прямых переговоров с Москвой в рамках конфиденциального канала; это было нечто новое.)

После ратификации договора об ОСВ-2, продолжал Бжезинский, президент с удовольствием принял бы в Вашингтоне Брежнева летом или осенью 1980 года. На их встрече могло быть проведено уточнение круга вопросов переговоров по ОСВ-3.

Встрече на высшем уровне мог бы предшествовать (или после нее) обмен визитами по военной линии: на уровне министров или начальников штабов.

В целом Бжезинский, по существу, излагал возможный сценарий развития наших отношений в 1980 году с явным учетом президентской избирательной кампании. Белый дом исходил из того, что противником Картера, скорее всего, будет Рейган.