Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

Добрынин Анатолий Фёдорович

Президентская предвыборная кампания послужила катализатором негативных тенденций в отношениях между нашими странами. Оппозиционная республиканская партия, к руководству которой уверенно шел Рейган, выступала с резкой критикой Картера и его администрации за „мягкость" в отношениях с СССР и „пренебрежение" задачей укрепления американской военной мощи „перед лицом растущей советской военной угрозы". Чтобы не показаться „мягкотелой", администрация Картера все больше склонялась вправо в отношениях с СССР.

Осуществленная Картером серия акций весьма отрицательно повлияла на весь комплекс советско-американских отношений

в политической, торгово-экономической, научно-технической, культурной и других областях. Наиболее важным было его решение отложить на неопределенный срок рассмотрение в сенате вопроса о ратификации договора об ОСВ-2, хотя в этом договоре США были заинтересованы не меньше, чем Советский Союз. Упорство обеих сторон вокруг афганского вопроса способствовало разжиганию новой „холодной войны".

Резко возросли военные расходы обеих сторон. Администрация дважды увеличивала свой бюджетный запрос. В итоге прямые военные расходы США на 1981 год были запланированы на уровне 159 млрд. долларов. Это был беспрецедентный скачок в гонке вооружений в мирное время.

В 1980 году произошел заметный поворот в советской внешней политике: приоритетными стали отношения СССР с Западной Европой, а советско-американские отношения стали отходить на второй план. Не случайно Картер в середине года счел необходимым предупредить своих европейских союзников против „ложных надежд на разрядку", пока советские войска находятся в Афганистане.

В течение года росло влияние Бжезинского на президента Картера. В соперничестве с ним госсекретарь Вэнс фактически потерпел поражение. В апреле 1980 года, не сумев убедить президента отказаться от провалившейся затем военно-диверсионной операции против Ирана, Вэнс ушел в отставку. Он пошел на шаг, который не предпринимали госсекретари США на протяжении последних 60 лет.

Внутриполитическое положение в США заметно осложнилось. Страна вступила в стадию очередного экономического спада в условиях высокой инфляции, массовой безработицы, энергетического кризиса и углубления других хронических социальных проблем. Неблагоприятно складывались дела и во внешнеэкономической области. Все попытки администрации Картера выправить экономическое положение страны оказались безрезультатными.

Все это, равно как и падение популярности самого Картера (в частности, из-за „бессилия" в деле освобождения американских заложников в Тегеране), определило, в конечном счете, крупное поражение президента и Демократической партии на выборах 4 ноября 1980 года. В итоге впервые почти за сто лет Белый дом покидал президент-демократ, пробывший там всего один срок. Демократы также впервые за последние 26 лет утратили большинство в сенате, а в палате представителей их серьезно потеснили республиканцы.

Афганистан: истерия в США нагнетается

Главным идеологом в антисоветских действиях Белого дома в связи с Афганистаном был Бжезинский. Из рассекреченных недавно в США документов Совета национальной безопасности видно, что в первые же дни он убедил Картера в том, что СССР формирует в этом важном регионе антиамериканскую „ось" в составе: СССР, Индия и Афганистан и что Вашингтону надо в этой связи срочно думать о создании антисоветской „оси" — США, Пакистан, Китай, Саудовская Аравия и Иран после примирения с ним (ни о каких подобных фантастических „осях" тогда, разумеется, и не думали).

Новый

год начался с драматического телевизионного выступления 4 января президента Картера в связи с событиями в Афганистане. „В связи с советским вторжением, — заявил он, в частности, — я обратился к сенату США с просьбой отложить дальнейшее рассмотрение договора об ОСВ-2… Русские не должны недооценивать нашу решимость. Мы отложим открытие американских и советских консульств; большинство культурных и экономических обменов будет также отложено. Торговля с Советским Союзом будет строго ограничена". Далее он назвал еще ряд конкретных санкций в этом же направлении. Он заявил также, что США вместе с другими странами поставят военное снаряжение, продовольствие и другую помощь Пакистану, чтобы „он мог защитить свою самостоятельность и национальную безопасность от угроз с севера. США готовы оказать такую же помощь и другим странам в этом регионе".

Одновременно Картер посылает министра обороны Брауна в Пекин (5–9 января) для обсуждения возможных мер в связи с афганскими событиями и усиления американо-китайского стратегического взаимодействия. Была достигнута договоренность „о сепаратных, но взаимно усиливающихся действиях" против СССР в Афганистане.

В выступлении 12 января и в интервью „Правде" 13 января Брежнев подверг критике выступление Картера, сделав особый упор на его решении отложить ратификацию договора об ОСВ-2.

20 января я вернулся в Вашингтон из Москвы. Советское руководство, естественно, было возмущено „чрезмерными" действиями Картера. Даже Брежнев, который после встречи в Вене был неплохо настроен в отношении него, в беседе со мной ругал Картера самыми последними словами. Он считал нашу акцию в Афганистане оправданной и не желал считаться с международной реакцией на это вторжение. Лишь Громыко немногословно и осторожно напутствовал меня: посмотрите, что можно сделать, чтобы наши отношения с Америкой совсем не развалились. Картер, добавил он, действует сейчас как рассерженный слон в посудной лавке.

Хотя я и был приучен к разным антисоветским акциям США, но по возвращении в Вашингтон был удивлен небывалым размахом разнузданной кампании. Особенно бросалась в глаза в этой антисоветской вакханалии одержимость президента. Сторонники развития отношений с СССР совсем приумолкли. В вашингтонских политических кругах, утверждали, будто СССР своим вторжением в Афганистан начал осуществлять некий широкий стратегический план против Америки, выходящий за рамки одного Афганистана. Геостратегические концепции — в основном Бжезинского явно довлели в Вашингтоне над другими политическими и дипломатическими соображениями.

22 января я встретился с Вэнсом по его просьбе для „откровенного разговора" один на один. Госсекретарь был заметно возбужден и предельно откровенен.

Он выразил сожаление, что в советско-американских отношениях наступили „плохие времена". Если говорить откровенно, сказал Вэнс, то он всегда был одним из тех немногих в администрации, кто понимал важность этих отношений, и всегда стремился оберегать их от „разных экстремистов, которых, к сожалению, совсем немало в Вашингтоне". События вокруг Афганистана, случившиеся к тому же в худший — с внутриполитической точки зрения — предвыборный период, нанесли очень тяжелый удар по советско-американским отношениям и по политикам в США, кто последовательно их защищал.