Сугубо финский попаданец. Дилогия

Мостовский Евгений ""

2. В целях предупреждения и срыва авиационного удара на Ленинград, намеченного немецким командованием в Финляндии, ПРИКАЗЫВАЮ:

Военному совету Северного фронта с 25.06.1941 г. — начать боевые действия нашей авиации и непрерывными налетами днем и ночью разгромить авиацию противника и ликвидировать аэродромы в районе южного побережья Финляндии, имея в виду пункты Турку, Мальми, Порвоо, Котка, Холола, Тампере, в районах приграничных с Карельским перешейком и в районе Кемиярви, Рованиеми.

Операцию провести совместно с ВВС Северного и Балтийского флотов, о чем дать соответствующе

указания командованию флотов.

Одновременно привести в полную боевую готовность противовоздушную оборону Ленинграда, обеспечив надежное прикрытие Ленинграда от налетов германской авиации достаточным количеством истребителей.

Копии отданных распоряжений донести мне к 24–00 24.06.1941 г.

От Ставки Главного Командования

Народный Комиссар обороны С.К. Тимошенко».

25/VI-1941 года. г. Миккели. Главная ставка. Ранее утро.

Маннергейм опасался «оказаться заложником собственного начальника штаба», поэтому с 24 июня распорядился по утрам проводить совещания со всем высшим гениралитетом и командующими родов войск. Так можно было проконтролировать текущие действия армии, авиации и флота, быть в курсе всех перемещений и раздать команды на грядущие сутки. Эта мелочная опека страшно раздражала генералов, но авторитет Маршала был непререкаем и военные скрепя зубами мирились с тем, что «Старик чудит». Сегодняшнее совещание началось с обзора трех дней сражений на Германо-Советском фронте.

— …24 июня 56-й моторизованный корпус 4-й танковой группы вклинился в глубину советской территории на 170 км и вышел к Укмерге. 2-й армейский корпус занял Каунас. 3-я танковая группа захватила Вильно. После этого основные силы северного фланга группы армий «Центр» повернули на юго-восток. Таким образом мы можем констатировать, что германское наступление в общих чертах проходит успешно. Как и ожидалось Советы не стремятся отступить, а напротив бросают в бой все доступные резервы. Они демонстрируют хорошие оборонительные качества и полную импотенцию высшего командного состава. — Временно исполняющий обязанности начальника главного штаба генерал Айро Аксель со значением оглядел собравшихся. — Правда не во всем. Все три дня характеризуются ожесточенной борьбой в воздухе. Наш источник в штабе Люфтваффе сообщает о серьезных потерях. Только 22 июня вся авиагруппировка на Востоке потеряла более 70 машин и еще 170 имеют повреждения от 40 %. 23-го соответственно 81 и 120, итоги 24-го пока не известны. Чувствуется жесткое централизованное управление. Это подтверждают две скоординированные операции на флангах. Первая — удар в ночь с 22-го на 23-е по германскому штабному центру в Восточной Пруссии.-

Полковник Ларе Меландер, начальник зарубежного отдела разведки, суетливо заерзал на месте, Маннергейм с хитроватой полуулыбкой посмотрел на него. Аксель, оторвавшись от машинописных листов кинул взгляд поверх очков, как строгий учитель на расшалившихся школьников.

— Объект совершенно секретный, по всей видимости сработала русская агентура, во всяком случае о «Вольфшанце» нам ничего не известно. — Счел необходимым прокомментировать Меландер.

— Что такое «Вольфшанце»? —

Подал голос один из генералов.

— Ставка фюрера — с неохотой пояснил разведчик.

— И какова реакция Адольфиуса?

— Ожидаемая. Он в бешенстве, там кроме бомб были еще листовки… Рейхсмаршал получил взбучку и требование усилить оборону Восточной Пруссии ночными истребителями, что видимо сделано не было, так-как по нашим данным сегодня ночью налет был повторен.

— И вторая — с нажимом произнес начальник штаба. — 24-го совместными силами Черноморского флота и бомбардировочного корпуса генерала Громова нанесен комбинированный удар по румынской Констанци. Получилось что-то вроде того, как было полтора года назад в Виипури, только еще добавился огонь линкора и крейсеров. Судя по разрозненным сообщениям порт почти полностью разрушен, а город весьма пострадал, правда румыны не остались в долгу: сбито более 20 бомбардировщиков и потоплен малый крейсер «Москва».

— Какова реакция политического руководства Германии? — Маршал снова обращался к Меландеру.

— Снова требование усилить истребительное прикрытие теперь уже нефтеносных районов и упреки авиаторам в нераспорядительности. Рейхсмаршал оправдывается тем, что у «красных» оказалось неожиданно много самолетов, хотя уже сбито в воздушных боях и уничтожено на аэродромах более 3000, напряжение воздушного сражения не ослабевает. Гитлер потребовал перевести в Румынию эскадру Мельдерса. Каковы будут последствия — посмотрим.

— Ситуация на русском фронте более-менее понятна, перейдем к нашим делам. Шведы согласились пропустить по своим железным дорогам 163-ю пехотную дивизию, принципы нейтралитета позволяют пропускать войска третьих стран из одной нейтральной страны в другую…

Без стука распахнулась дверь, на пороге возник начальник отдела спец операций ВВС полковник Юрье Опас.

— Господин маршал, разрешите доложить, только-что зафиксирован массовый перелет советских самолетов нашей границы. Авиация направляется вглубь страны!

Командующий истребительной авиацией и ПВО — генерал Ричард Лоренц вскочил с места.

— Ричард, сядьте! Полковник, какого черта вы врываетесь без доклада? Выйдите, вас вызовут. — В голосе Маннергейма залязгал металл.

— Господин Верховный Главнокомандующий, через полчаса они будут здесь и над Хельсинки, а все истребители на Западном побережье. — Генерал Лоренц остался стоять.

— Приказ зенитной артиллерии об открытии огня по любым самолетам над городами — отдан?

— Так точно!

— Тогда чего вы вскочили? Истребители все равно не успеют. Если русские решились нас бомбить, то первый удар будем отбивать пушками. Сядьте. — И в сторону секретаря. — Пригласите этого полковника, пусть докладывает нормально: кто, сколько и откуда.

Лоренц ошибся, уже через пятнадцать минут донеслись отдаленные раскаты бомбовых взрывов и лай зениток. Никто не решился предложить спуститься в убежище.

— Господин маршал, президент на прямой линии. — В дверях стоял адьютант. Маннергейм быстрым шагом вышел. В кабинете повисла ледяная тишина, только со стороны полковника Меландера еле слышно раздалось: