Сугубо финский попаданец. Дилогия

Мостовский Евгений ""

День был жаркий, температура превышала 30 градусов по Цельсию, в воздухе стояли тучи комаров и гнуса. После удара пикировщиков город и гора Салла исчезли в дыму, а артобстрел вызвал многочисленные лесные пожары, которые ухудшали видимость и мешали передвижению частей. В 16.00 1 июля, после десятиминутной бомбежки, начали наступление дивизия СС и 169-я дивизия. Время, выбранное для атак, демонстрировало одну из особенностей войны за Полярным кругом: летом здесь светло двадцать четыре часа в сутки, разницы между днем и ночью не существует, и обе немецкие дивизии смогли начать атаку во второй половине дня, пользуясь преимуществом того, что солнце светило им в спину. Вскоре после полуночи был получен ответ на вопрос о боевом потенциале дивизии СС «Норд». Когда «белокурые бестии» втянулись в лес, собираясь выйти на передовые позиции 122-ой дивизии, в воздухе слегка попахивало гарью и едкий дым ел глаза. Не успели передовые батальоны 6-го полка занять исходные позиции, как признаки лесного пожара были налицо.

Русские подбавили «огоньку», начав прицельно обстреливать опушки 122 мм снарядами, хорошо просушенный лес весело загорелся. Немцы, с интересом наблюдали как вспыхивает хвоя и трещат кусты. Потом стало жарко, очень, лес наполнился криками обгоревших людей. Ошпаренные батальоны рванулись назад и потоком устремились к штаб-квартире корпуса на дороге Рованиеми — Салла. Начальник корпусной артиллерии потребовал у бригаденфюрера СС убрать его солдат с артиллерийских позиций. Когда утром командир дивизии доложил, что его подчиненные не могут продолжить атаку, Файге приказал дивизии собраться на границе и занять оборону. Похоже солдаты Ваффен СС были опаснее для самих себя, чем для русских. Несколько часов спустя фон Фалькенхорст встретил генерал-майора Демельгубера в штаб-квартире и саркастически поздравил с тем, как вели себя его части на поле боя.

На второй день произошло ЧП в секторе 169-й дивизии. Три полка пытались обойти северный фланг русских укреплений. Воспользовавшись ограниченной видимостью из-за густого подлеска, советские пограничники и стрелки, подпустили немецкую пехоту поближе и поддерживаемые ротой БТ 1-й танковой дивизии, внезапно атаковали. С немецкой точки зрения лес был неподходящим местом для ведения боя и тут несколько сотен «Иванов» со штыками наперевес, да еще танки. Пришлось очень поспешно отступить, полноценно сражаться в таких условиях просто невозможно. Утром дивизия усилила наступающие части еще одним пехотным батальоном и танковой ротой (одна рота уже участвовала в бою), а днем выделила из резерва еще один пехотный батальон. Не смотря на все усилия линия дзотов так и не была преодолена. Во второй половине дня командир дивизии пришел к выводу, что взять Саллу силами одного полка невозможно, решил отказаться от запланированного наступления левофлангового полка на Кайралу и вместо этого приказал полку свернуть на юг, к дороге Салла — Корья. 3-го июля шло вдумчивое обсуждение планов, вместо широкого охвата с окружением, приходилось бить по ближайшим флангам 122-й дивизии.

Рано утром 4-го штаб-квартира XXXVI корпуса стала свидетелем удивительного события: вся дивизия СС стремительно неслась на мотоциклах и грузовиках в сторону Рованиеми, а за ней по пятам гнались русские танки. Несколько часов штаб корпуса, включая начальника штаба и самого Файге, останавливал эсэсовцев и отправлял их обратно на позиции. Часть их удалось остановить и отправить в штаб-квартиру армии «Норвегия», находившуюся на полдороге к Кемиярви, но некоторые промчались без остановки 80 километров до самого Кемиярви, где эсэсовец заставил местного коменданта взорвать мост через реку Кеми, чтобы сдержать русские танки, которые, как он утверждал, вот-вот будут здесь. Центр немецкой позиции казался прорванным. Позже выяснилось, что командир дивизии, узнав, что из-за русских линий вышли танки, велел артиллерии открыть огонь, который отразил их атаку. Убежденный, что русские наступают с решительными целями, и не уверенный в своих частях, он отдал приказ об отступлении, которое вскоре превратилось в паническое бегство. Если б у Советов было хорошее управление, то пожалуй история XXXVI корпуса закончилась.

Крах дивизии СС «Норд» сорвал операции, запланированные финской 6-й дивизией. Файге, боясь оставить неприкрытым фланг 169-й, которой впредь предстояло наступать в одиночку, приказал финнам отменить подготовленное наступление на Алакуртти и повернуть на север, к Кайрале. 6 июля Файге считал, что необходимо отозвать дивизию СС с передовой и направить ее в учебный лагерь в тылу, но теперь это было невозможно, поскольку Гитлер лично приказал оставить дивизию на фронте.

Так как на эсэсовцев положиться было нельзя, завершить окружение Саллы не удалось. Потрепанная 122-я дивизия, прикрываясь пограничниками отступила 7-го июля. Учитывая обстоятельства, XXXVI корпус счел взятие Саллы большим достижением. Однако фон Фалькенхорст особой радости не проявил и во время подведения итогов операции сказал, что он мог бы взять город без особого труда, если бы дивизия СС не оказалась состоящей из новобранцев. Продолжать наступление было необходимо, но сил для этого явно недостаточно и Файге попросил дать ему полк 163-й пехотной дивизии, которая завершила транзит через Швецию. Тут он узнал, что дивизия передана Маннергейму и что получить эту часть у финнов можно только после переговоров на самом высоком уровне. Запросили ОКВ, на следующий день (скорее, чем ожидалось) Гитлер одобрил передачу полка, при этом у корпуса забирали моторизованный пулеметный батальон и отсылают его в Петсамо, горнопехотному корпусу «Норвегия». ОКХ, которое рассчитывало, что 163-я дивизия поучаствует в стремительно развивающемся наступлении Маннергейма в Приладожской Карелии, было не слишком довольно таким решением. Финны одерживают победы без немецкой помощи и Гальдер занес в свой дневник ядовитую фразу о том, что данный эпизод лишний раз демонстрирует сомнительный характер всей Мурманской операции.

Для того, что бы выйти к Алакуртти, конечной цели первого этапа наступления,

нужно преодолеть 16-и километровый «ров с водой» — системы из двух узких озер: Апа и Куола, которые тянутся почти строго с юга на север. Между озерами есть два перешейка: первый и самый удобный, у деревни Кайрала, там как раз проходят железная и шоссейная дороги и второй, пятью километрами южнее — у деревни Миккола. Финская 6-я дивизия уже наступала на север, к юго-восточному берегу озера Aпa, но из-за долгого марша по бездорожью была вынуждена оставить всю свою артиллерию позади. Рано утром 9-го батальон 169-й дивизии оказался в двух с половиной километрах от Кайралы, но попав под артобстрел, отошел. Той же ночью полк финской дивизии перерезал автомобильную и железную дорогу в 5 километрах к востоку от озер. Финны наступали только с легким оружием и после массированной атаки русских, поддержанной танками, оставили позицию и отошли в леса.

Когда 10 июля лобовая атака одного батальона на Кайралу, а второго на Микколу была отбита, стало ясно, что русские успели занять новую оборонительную позицию. 104-я стрелковая дивизия, которая еще не принимала участия в деле, удерживала проходы, а 122-я стрелковая дивизия перегруппировывалась за озером, а либо в Алакуртти, либо западнее его стояла 1-я танковая дивизия, с батальоном которой дрались в Салла.

XXXVI корпус, ожидавший более сильного сопротивления, чем в Салле, и имевший лишь две боеспособные дивизии, запланировал окружение с ограниченной целью — освобождения прохода между озерами. Главный удар наносит 169-я дивизия, два ее полка должны совершить марш на северо-восток от цепи озер и нанести удар в правый фланг противника.

Два батальона будут наступать на северную оконечность озера Куола, а один батальон — вести отвлекающие лобовые атаки на Кайралу и Микколу. Финская 6-я дивизия, все еще не имевшая артиллерийской поддержки должна будет наступать с юга-востока от озера Апа. Первая сложность заключалась в том, насколько успешно два левофланговых полка сумеют преодолеть леса, болота и покрытые валунами пустоши. 16 июля Фалькенхорст лично прибыл на передовую, желая понять, чем вызвана задержка. В последние три-четыре дня двенадцать советских эшелонов высадили в Кандалакше подкрепления, которые теперь двигались к Алакуртти и Кайрале (возможно, также к Мурманску) по шоссе и железной дороге. Немецкие самолеты сумели разбомбить только один эшелон, возвращавшийся от Алакуртти порожняком. Хотя вновь прибывшие подкрепления не представляли собой полную дивизию, как сначала подумали немцы, однако их хватило, чтобы пополнить 122-ю стрелковую дивизию до штатной численности.

Это сразу изменило ситуацию. Теперь энергично действовал противник, он атаковал левофланговые полки и финскую 6-ю дивизию к востоку от озера Апа. Армия «Норвегия» считала единственным выходом из положения немедленное наступление, но у XXXVI корпуса эта перспектива горячего оптимизма не вызывала. Они понимали, что будут иметь дело с численно превосходящими силами, и особенно опасались 1-й танковой дивизии, имевшей, по сведениям разведки, несколько десятков тяжелых танков. 21 июля командир 169-й дивизии заявил, что его левофланговые полки смогут завершить только два первых этапа операции: выйти к оконечности озера Куола и взять русские оборонительные укрепления. Но третий — наступление вдоль дороги Кайрала — Алакуртти — будет им уже не по силам.

23 июля фон Фалькенхорст поехал лично осматривать левый фланг 169-й дивизии. После беседы с командиром он оценил обстановку следующим образом: противник — два-три полка, сильно потрепанные боями у Салла, но воспользовавшиеся отсрочкой для восстановления сил, рельеф местности — несколько высот, на которые можно доставить танки и артиллерию, дороги — настоящие бульвары по сравнению с теми, с которыми приходится иметь дело Дитлю. Больше всего генерала возмутило то, что командование дивизии находится в слишком близких отношениях с солдатами. В этот же день, но несколько позже он эмоционально пересказал свои впечатления Файге: солдаты, которые должны были строить дорогу, нежились в гамаках и грелись на солнышке — велись разговоры об «обороне» и «окопной войне». Если с этими мыслями не будет немедленно покончено, он будет просить ОКВ прислать более энергичных командира и начальника штаба дивизии, время для долгих раздумий и оценки ситуации прошло. Файге было приказано «назвать точный день и час, когда дивизии его корпуса начнут атаку». Эти едкие замечания заставили Файге тут же назначить наступление на 23.00 26 июля.

После срочного обращения к Гитлеру с просьбой обеспечить поддержку пикирующих бомбардировщиков, которые до того были сосредоточены в секторе застрявшего горнопехотного корпуса «Норвегия», атака началась в назначенный срок. Первый из левофланговых полков 169-й дивизии попал под встречный удар советских частей и даже не успев тронуться с места, перешел к обороне. Второй продвинулся не более чем на два километра, а потом был вынужден остановиться. Финская 6-я дивизия, которая должна была связывать русских до тех пор, пока 169-я дивизия не прорвет оборону на левом фланге, успешно атаковала, но затем понеся потери в «огневом мешке» была отброшена. Незадолго до полудня 27-го Файге доложил командованию армии «Норвегия», что продолжение атаки может ослабить противника, но к решительному успеху не приведет. Бушенхаген ответил, что — «…атаку нужно продолжить, потому что Гитлер приказал добраться до Мурманской железной дороги хотя бы в одном месте». Во второй половине дня на левый фланг были брошены два батальона из резерва, но безрезультатно.