Суккуба – дитя тьмы, плод похоти
Шрифт:
– Барбело, как всё прошло? – парень улыбнулся девушке.
Она надула губы и ответила:
– Как всегда: он самодоволен и груб, – фыркнула одержимая.
– Да ладно тебе, у тебя всегда есть поддержка от меня и Калигмора, – он мягко потрепал ее волосы, утешая. – Где книга?
Служанка достала фолиант из-за спины и положила на коробку:
– Лета сорвала ритуал! А до этого всё шло по плану. Всё, как было спланировано Калигмором. Но теперь цепочка нарушена! Липовый ритуал должен был воплотить, пусть на мгновение и иллюзорно, самое потаённое желание. И вместо того, чтобы доказать, что Моргель действительно тот, кому предназначена суккуба, у нас теперь
Парень выпрямился в кресле, поперхнувшись воздухом, а девушка плюхнулась в кресло напротив, кинув краткий ревнивый взгляд на собеседника, после чего продолжила:
– Я даже не знаю, что теперь делать: он разозлился и сказал, что сделает всё сам. Представь, что будет, когда он не найдет книгу в библиотеке? – задумалась девушка. – Хотя суккубу я боюсь больше, чем разъярённого недо-чернокнижника.
– Не сказал бы, что он совсем неспособный, – взволнованно вздохнул парень. – Тогда делать нечего: придётся вернуть книгу на место и действовать далее по намеченному сценарию. Калигмор и без этого был уверен в том, какую роль предстоит сыграть его маленькому братику в нашей большой проблеме, – тёмная фигура в кресле снова ссутулилась, сверкнув глазами. – Только между нами: липовый ритуал, на котором настаивали его совесть и братская любовь, – лишний повод оттянуть неизбежное. В конце концов, именно призвавшему суккубу достанется больше всех. Не думаю, что мы с тобой способны остановить событие такой силы. Даже если книга пропадёт или будет уничтожена, она всё равно найдёт способ вернуться в Башню. Дьяволица сильнее всех здесь вместе взятых. И ты ведь помнишь, почему свалил Калигмор? И какая миссия лежит на нас с тобой, пончик?
Закончив мысль, он встал, протянув книгу девушке:
– Бел, отнеси её в библиотеку. Пусть всё пойдёт так, как должно. Иначе будет только хуже. А копию, которую мы успели сделать за ночь, я отнесу нашему Господину. Калигмор устал ждать: Башня и так слишком долго находится под Моргелем.
Барбело грустно кивнула, явно услышав не тот ответ, что ожидала:
– Да так ему и надо. Если все и правда пойдет по сценарию, как задумал Хозяин, я надеюсь, мы сможем отсюда свалить.
Парень, одетый в чёрное, неожиданно исчез, а одержимая потушила колдовской огонь и отправилась возвращать книгу в библиотеку.
– И я ведь просила так меня не называть, – томно бросила одержимая в пустоту.
Всё это время Лета, хоть и находясь не в себе, тихо сидела в кладовой, за большой грудой мешков, сгорая от стыда и обнимая свою новую грудь, не осознавая, что это лишь иллюзия. Она следовала за пепельноволосой по коридорам, потому что хотела извиниться перед своей одержимой подругой за сорванный ритуал, но потерпела неудачу: Барбело скрылась за углом, в одной из тёмных кладовых. Юная нимфа затаилась в комнате и хорошо расслышала конец диалога, который доносился из-за стены. Но пока она решила никому об этом не рассказывать.
Глава 6. Не суди о книжке по обложке
«Человек, терзаемый своими демонами, совершенно бессознательно мстит ближнему»
Франц Кафка – «Письма к Милене»
Южная провинция – большой полуостров, большинство городов которого имеют выход в открытое море. В эти города каждый день приходили десятки кораблей, желая поскорее сбагрить свой товар, загрузить трюм новым грузом и вернуться восвояси. Что сказать, жизнь тут кипела каждый
Индустриальные города Южной провинции были вечно затянуты чёрными облаками. Сложно было понять, то ли грозовые тучи приготовили очередной ливень для горожан, то ли безобидные белые облака впитали в себя дым, выхлопы и едкие испарения, которые извергали из себя многочисленные фабрики и заводы. Большую часть жителей таких городов составляли рабочие, медики, стражи порядка, священники, мелкие торговцы, чиновники и прочий люд, который был необходим для поддержки жизни, или скорее, существования. Судить не нам. Но мы вольны задаться вопросом: что забыл одинокий парень под проливным дождем около недостроенной часовни?
Он стоял, втянув голову в плечи, чем походил на недовольную птицу. Периодически парень протирал часы от капель дождя, вглядывался в циферблат, пока тот вновь не покрывался небесными слезами. Вскоре ему надоел этот процесс, и он начал ходить вдоль фасада часовни. Вид парня был мрачен, а одежды черны.
Улицы были богаты лужами и фонарями, которые разбавляли вечернюю тьму. К одинокому страннику медленно подошла маленькая фигура, закутанная в серый балахон. Жилистая рука жестом попросила наклонится ближе, и тёмная фигура повиновалась. Старик, который скрывался под балахоном, резко схватил парня за ухо и притянул его ещё ближе к себе:
– Ты же знаешь, что хозяин не любит, когда его подчиненные шныряют через Врата! – хриплым голосом прошептал старый ворчун, а после добавил, более грозно: – И не стони – не люблю я этого!
– Да ты мне серьгу так оторвешь!
– Сто лет мне не нужная твоя золотая бусина, – недовольно прокряхтел мучитель, разжимая пальцы. – Я с помощью трансмутации такие глыбы в золото обращал, что тебе и не снилось, сынок!
– Да-да, сейчас самое время вспоминать те времена, когда ты был главным алхимиком Первой Башни, – с иронией изрек парень, недовольно потирая красное ухо. – Может займешься своими настоящими обязанностями и отворишь Врата? Я тебя и так слишком долго прождал!
Старик молча побрел к дверям недостроенной часовни, парень пошёл за ним. На полпути привратник остановился, будто вспомнив о том, что ему был задан вопрос.
– Врата… Сколько лет я уже сторожу эти чертовы Врата?! Сегодня никто не должен был проходить через них. А лично тебя ожидали по воздуху. Что стряслось, Найтмер?
– Время… Я лишь успел достигнуть окраины города, – оправдывался ночной посетитель. – Не от меня зависит, в какое время я утрачу человеческое обличье или вновь обрету его! Ежедневно составлять эти дрянные прогнозы, анализируя сотни факторов, из которых лишь меньшая половина зависит от тебя, – парень тяжело вздохнул, – и то, всегда имеется шанс ошибиться на несколько десятков минут.
– Перевёртыши… – старик плюнул в лужу. – Не позавидуешь вашей двойной жизни. Наше дело маленькое, – с этими словами он приложил свою ладонь к двери часовни, такой высокой, что шпиль её терялся в облаках. – Проходи, – дверь со скрипом отворилась, ровно на столько, чтобы в неё мог протиснуться человек. – Но впредь старайся рассчитывать время так, чтобы не шастать через Врата лишний раз перед городскими! Знаешь, не хотелось бы поднимать шумиху.
– Не волнуйся, старик, этого больше не повторится. И да, обратно меня не жди – я уже своим ходом до Башни.