Султан и его гарем
Шрифт:
– Если следствие открыто докажет это, значит, пророчица не что иное, как слепое орудие Мансура-эфенди, – отвечал Сади.
– Что ты говоришь, Сади-паша! Как можешь ты возводить подобное обвинение на пророчицу?
– Насколько оно справедливо, пусть докажет следствие, светлейшая повелительница! Гассан-бей получил приказание арестовать пророчицу!
– Арестовать чудо? Быть не может! От кого же?
– От его величества султана!
– Я еще этого не знала! На каком основании?
– За пророчество! Но Гассан-бей не мог арестовать пророчицу.
– Я так
– Пророчица, орудие Мансура-эфенди, была уже арестована жандармами, ее нашли на трупе одной убитой старухи.
– Клянусь нашим божественным пророком, это для меня непостижимо! Правда ли это?
– За это я ручаюсь моей головой, светлейшая повелительница! Если Сирра, невинно захваченная и мучимая кавасами…
– Невинно, да, это правда. Так они должны страшно поплатиться за это!
– Если Сирра не умрет внезапной смертью, то истина выйдет на свет!
– Она не должна умереть! Где она?
– В караульне жандармов, в Скутари.
– Я немедленно прикажу снова доставить ее в дом софта.
– Тогда она погибла.
– Я не понимаю тебя, Сади-паша.
Сади увидел, что Гамид-кади обратил внимание Шейх-уль-Ислама на него и на султаншу Валиде, и хотя он и был далеко от Сади и не мог слышать его разговора с императрицей-матерью, но все-таки не мешало быть осторожнее.
– Мне остается только обратиться к вашему величеству с всепокорнейшей просьбой отправить Сирру-пророчицу в свой дворец, чтобы избавить ее от всех оскорблений, мучений и опасностей.
– Хорошо! – воскликнула султанша Валиде решительно. – Я это сделаю сейчас же! Позови ко мне Керима-пашу, моего камергера, я дам ему поручение послать адъютанта с приказанием привести пророчицу ко мне во дворец.
Сади поблагодарил и поклонился. Новый шаг был сделан, новый невидимый удар был нанесен Мансуру. Он был тем значительнее, что Мансур не мог и подозревать о нем. Сади немедленно отыскал Керима-пашу и послал его к султанше Валиде.
Султан уже уехал с праздника принцессы, остальные же гости тем свободнее предались удовольствиям.
Женщины, принимавшие участие в празднестве, мало-помалу удалились в смежные комнаты и болтали на свободе, ели мороженое и курили папиросы.
Сади, убедившись, что Керим-паша вышел из залы, не будучи замечен Мансуром и его приверженцами, только хотел снова войти в залу, как к нему подошла доверенная служанка принцессы.
– Эсме поручено просить тебя, благородный паша, следовать за ней, – тихо сказала она.
– Кем ты послана? – спросил Сади.
– Ты сейчас узнаешь это, благородный паша, – отвечала Эсма и боковым ходом привела его к двери.
– Войди туда, – сказала она, указав на дверь, затем неслышно удалилась по мягким коврам, застилавшим весь пол.
Сади открыл дверь и вошел в маленькую комнату, обитую зеленым атласом. Первое, что бросилось ему в глаза, – это великолепная золотая подставка с тремя бунчуками – знаком достоинства паши, над ними висел лавровый венок, окруженный свечами. «Тебе
Сади осмотрелся кругом, в маленькой комнате никого не было. Казалось, что невидимая рука устроила все это. Предназначенный Сади сюрприз, конечно, был делом принцессы.
Сади был обрадован и осчастливлен этим, чрезвычайно льстившим его самолюбию сюрпризом. С сияющим лицом глядел он на блестящие знаки своего достоинства. Он был так погружен в созерцание, что даже не заметил, как близ него зашумела портьера и показалась стройная фигура принцессы. Она увидела Сади и заметила его восторг.
– Прими это от меня в знак моей благосклонности, – тихо сказала она.
Сади обернулся и, увидев Рошану, опустился пред нею на колени.
– Благодарю, горячо благодарю тебя, принцесса! – взволнованно прошептал он, страстно целуя протянутую ему руку.
– Ты скоро исполнил свое обещание, Сади. Ты возвратился победителем, ты достиг тех блестящих знаков достоинства, которые висят там, – сказала принцесса, поднимая Сади с колен. – Прими же от меня эти отличия и позволь пожелать тебе всякого счастья, Сади! Этот праздник устроен в твою честь и твоего товарища Зоры-бея – и я желаю обоих вас видеть в числе моих гостей.
– Я не могу представить тебе, светлейшая принцесса, моего друга Зору-бея. Он стал жертвой низкой измены, – отвечал Сади.
– Жертвой измены? Пойдем в мой будуар, Сади, и расскажи мне обо всем.
И принцесса повела Сади из маленького зеленого покоя в соседний, немного побольше, куда слегка доходили нежные, чарующие звуки музыки.
Будуар Рошаны представлял смесь восточной пышности с европейским вкусом. Мягкие, обитые светло-пунцовой шелковой материей диваны, обтянутые дорогими коврами стенные ниши с золотыми висячими лампами – все это влекло к отдыху и неге. Кругом стояли прелестные мраморные столики со всевозможными дорогими безделушками: часы из мрамора, античные вазы и различные вещи из янтаря. В середине будуара с потолка свисала люстра, лампы которой были закрыты матовыми колпаками. У окна с тяжелыми затканными золотом занавесями стоял дорогой, отделанный золотом и перламутром письменный столик принцессы и на нем золотой письменный прибор, украшенный драгоценными камнями.
Принцесса ввела Сади в этот слабо освещенный роскошный покой, где они были совершенно одни, вошла в одну из полукруглых ниш и опустилась на диван. Сади, стоя перед нею на коленях, рассказал ей обо всем, что произошло между Зорой и Магометом-беем.
– Ты прав, Сади. Магомет был фаворитом Мансура-эфенди, – сказала она. – Шейх-уль-Ислам никогда не простит Зоре-бею убийство его доверенного слуги.
– Задача моя теперь – освободить Зору и низвергнуть Мансура.
– Это слишком смелый план, Сади. Оставь его. Он может испортить всю твою будущность.