Султан и его гарем
Шрифт:
– Жива ли она?
– Пусть она лежит, старуха-гадалка придет взять ее, – говорили другие.
В эту минуту по улице проезжал экипаж.
Толпа разделилась, чтобы пропустить карету.
Когда грек взглянул на ехавших, он сейчас же узнал, кто едет, и воспользовался этим случаем, чтобы спокойно уйти.
В карете сидели две женщины под покрывалами, и толпа, расступившаяся, чтобы дать дорогу, стала кричать, что это султанша Валиде со своей прислужницей. А так как султанша раздавала много денег бедным
Между тем лошади, увидав лежавшую на земле Сирру, бросились в сторону.
– Что такое случилось? – с неудовольствием спросила султанша Валиде, когда карета остановилась. – Селим, посмотри, что там такое, – приказала султанша негру-лакею, сидевшему рядом с кучером.
Селим поспешно соскочил с козел, увидел Сирру, лежавшую на улице, расспросил стоявших вокруг и, подняв окровавленную девушку, подошел с нею к карете султанши, зная, что подобное зрелище не может испугать его повелительницу.
– Черный гном, – сказал он, – кажется, мертвая. Это дочь Кадиджи!
– Это дочь гадалки? Иди за мной, я хочу отнести к ней дочь, – сказала султанша, выходя из кареты. – Знаешь ты, где живет Кадиджа? – продолжала она, обращаясь к своей спутнице, тогда как следовавшие за каретой кавасы в одно мгновение разогнали палками окружающую толпу.
– Я знаю, где живет Кадиджа, могущественная повелительница, – отвечала прислужница, – но ее жилище отвратительно, и я боюсь твоей немилости, если провожу тебя туда.
– Это воля судьбы. Я хочу идти к Кадидже. Я хочу отнести к ней дочь и переговорить с ней. Веди меня!
– Как прикажешь, повелительница, – отвечала невольница.
Султанша сделала знак Селиму следовать за ней с бесчувственной Сиррой на руках.
Прислужница повернула на набережную, где только изредка тут и там горели фонари.
С иностранных кораблей слышались песни матросов, а издали, из какой-нибудь кофейни, доносились музыка и пение.
Но султанша Валиде была не такая женщина, чтобы из-за таких пустяков отказаться от задуманного ею плана.
Когда султанша приблизилась к первому перекрестку, до нее донесся раздраженный женский голос.
– Где она, змея, ядовитый гном? Где она, негодная дрянь? – кричала раздраженная Кадиджа, приближаясь к султанше и не подозревая, кто эта знатная турчанка. Только подойдя к ней и увидя кавасов, черного невольника и блестящий экипаж, следовавший за султаншей, гадалка узнала, кто идет к ней навстречу, и ее крики мгновенно смолкли.
– Это ты, Кадиджа? – спросила султанша.
Гадалка бросилась на колени.
– Какое счастье выпало мне на долю! – вскричала она. – Повелительница правоверных стоит
– Я шла к тебе. Проводи меня к себе в дом! – приказала султанша Валиде.
– Какое счастье, какая честь и милость выпадают на мою долю! Сама могущественная султанша пришла к своей рабе! – вскричала гадалка, протягивая к султанше свои костлявые руки. – Но мой дом беден, и наши полы не покрыты коврами, достойными твоих ног!
– Однако ты могла бы жить обеспеченно, так как я знаю, что ты богата. У тебя есть дочь?
– Да, есть, повелительница! Аллах обрушил на меня свой гнев! Моя дочь урод! И, на несчастье, она не умирает! К тому же у нее черное сердце, и она больше привязана ко всякому встречному, чем ко мне.
– Селим! – позвала султанша своего слугу, потом, обратясь к Кадидже, продолжала: – Посмотри сюда, твоя ли это дочь?
– Да, это она! Это Сирра! Она умерла! Покрыта кровью! – вскричала гадалка, – Вот рана от удара ножом!
– Возьми свою дочь, я встретила ее лежащей в этом положении на дороге, – сказала султанша.
– Она умерла! Велик Аллах! – вскричала старая Кадиджа. – Никто не знает, что с ней случилось! Она умерла, и я, наконец, освободилась от нее! Ты приказала поднять мертвую и принести мне ее, это хороший знак!
– Уверена ли ты, что она умерла? – спросила султанша старуху, которая взяла Сирру из рук Селима.
– Да, умерла, конечно, умерла!
– Ты, как я вижу, желала этого.
– Она была несчастное создание, для чего было ей жить на свете? Теперь же все кончено! Аллах велик!
– Мне надо поговорить с тобой! Проводи меня к себе!
Старуха еще несколько раз повторила о своем счастье и радости видеть у себя султаншу и повела ее, сгибаясь под тяжестью безжизненной Сирры, пока наконец не привела к маленькому, низенькому домишку, одна стена которого совершенно опускалась в воду.
– Вот дом Кадиджи, которая удостоится сегодня такой неслыханной чести, – сказала старуха.
В одном из окон дома виден был свет. Дверь была заперта. Кадиджа отперла ее и, положив Сирру на землю у порога, поспешно вошла в дом и принесла лампу, чтобы посветить султанше.
Кадиджа ввела ее в комнату, вся обстановка которой состояла из старого дивана и круглого стола, стоявшего посередине комнаты. Затем она принесла из другой комнаты старый ковер, который разостлала перед султаншей.
Селим и прислужница не вошли в дом, а карета медленно двигалась взад и вперед по берегу.
– Ты знаешь, что я хотела захватить в свои руки Саладина, сына принца, который по закону не должен был иметь сыновей, – сказала султанша, оставшись вдвоем с гадалкой. – Ты сказала мне, где находится ребенок, но он уже исчез оттуда.