Султан и его гарем
Шрифт:
– Не хочешь ли ты сознаться еще в чем-нибудь, Мансур-эфенди? – спросил председатель, не слушая слов Мансура.
– Вы слышали мое последнее слово! На вас падет ответственность за мою смерть!
– Преклони колена и молись, Мансур-эфенди, приготовься проститься с этим миром!
Маска, стоявшая позади Мансура, заставила его преклонить колени.
Должно быть, Мансур понял, что он погиб безвозвратно, потому что он не сопротивлялся и, казалось, молился.
Когда он хотел подняться, стоявшая
Когда Мансур почувствовал, что на голову ему было снова наброшено покрывало, сознание как будто покинуло его, ему казалось, что он чувствует на шее холодную сталь и умирает…
Его голова бессильно повисла, руки и ноги болтались, как у спящего…
Но меч не опустился! Маска снова сняла Мансура с эшафота, от страха или от чего другого, но Мансур был похож на мертвеца.
В это время на площадке появились три или четыре Маски.
– Грек Лаццаро ведет сюда отряд солдат, – донесли они. – Отряд уже начал занимать развалины! Но проход под стенами башен свободен, если вы желаете воспользоваться им, чтобы оставить развалины.
– На что вы решаетесь, братья? – спросил председатель.
– Мы остаемся! – единодушно решили все.
– Унесите Мансура, – приказал тогда мулла Кониара, – но будьте готовы по моему приказу взять грека Лаццаро! Его преступлениям должен быть положен конец. Он думает, что может предать нас суду и тем избежать наказания, но он не знает, насколько наша власть стоит выше его подлой измены! Мера его преступлений переполнилась! В эту ночь приговор над ним будет исполнен!
В это мгновение послышался шум приближающихся шагов и голосов.
Золотые Маски неподвижно остались на своих местах.
– Сюда! – послышался голос Лаццаро. – Мы их поймали! Хватайте их!
На площадке появился Лаццаро в сопровождении пяти солдат.
– Никто не уйдет! – продолжал грек. – Вот так удачная поимка!
Но солдаты с испугом попятились назад, они увидели Золотые Маски и, исполненные священного ужаса, отступили, вместо того чтобы следовать за греком! Никакая власть на земле не могла бы заставить их схватить эти таинственные существа.
Лаццаро не подумал о возможности такого оборота дела. Он обернулся к солдатам и увидел, что они отступают.
– Сюда! – закричал он. – Схватите этих людей! Это что такое? Или вы не солдаты, а трусы? Сюда, а не то вы будете расстреляны!
Но никакие угрозы не могли подействовать на солдат. К тому же Лаццаро не был их начальником.
Он увидел, что они оставляют его одного.
– Назад, трусливые собаки! – закричал он вне себя от ярости, видя, что солдаты уходят. – Смерть вам, подлые трусы!
Остальные солдаты, занявшие выходы из развалин, точно так же не хотели арестовывать
Лаццаро увидел себя одного среди врагов, которых он хотел выдать…
Ярость наполнила его душу при виде бегства солдат. Что он сделал? Вместо того чтобы уничтожить Золотые Маски, он сам попался в их руки!
– Возьмите грека! – раздался голос председателя, когда Лаццаро хотел последовать за солдатами.
При виде угрожавшей опасности Лаццаро, казалось, решился отчаянно защищаться. Он выхватил из-за пояса кинжал и хотел бежать.
Но две Маски, повинуясь полученному приказанию, бесстрашно бросились к греку, злой взгляд которого как бы ошеломил одну из них.
Лаццаро воспользовался этим, кинулся на Маску и ударил ее кинжалом, но кинжал скользнул, не сделав Маске никакого вреда…
В этот момент другая Маска быстро набросила покрывало на голову греку и тем положила конец его сопротивлению.
Через мгновение Лаццаро был связан.
XXIV
Изгнание Сади
Это было накануне казни Гассана.
Известие об этом ужасном приговоре невыразимо опечалило Сади.
Уже два дня прошло с тех пор, как Реция исчезла бесследно, а теперь Сади получил и этот новый удар.
Мысль, что Гассан должен умереть позорной смертью, от руки палача, не давала ему покоя. Правда, вина Гассана была велика, но и убитые им были тоже преступники!
Сади твердо решил просить султана изменить приговор, а для этого сорвать маску с тех, кого султан одарил своим покровительством.
Он отправился во дворец Долма-Бахче, который новый султан выбрал для своей резиденции.
Настроение при дворе было самое неблагоприятное, были получены очень неприятные известия не только с театра войны в Сербии, но и относительно намерений России.
Эти обстоятельства привели султана в дурное расположение духа, так что он не хотел и думать о каких бы то ни было переменах в государстве.
Султан принимал Мидхата-пашу, когда ему доложили, что Сади-паша просит аудиенции.
Само собою разумеется, что новый султан не мог иметь доверия к сановниками, которые остались верными его свергнутым предшественникам. Тем менее он был расположен к Сади-паше, которому он не мог простить его разрыв с принцессой Рошаной, своей близкой родственницей.
Знай Абдул-Гамид, что произошло между Сади и принцессой, он, возможно, судил бы иначе, но теперь он думал, что бывший великий визирь оскорбил принцессу, поэтому хотя и велел принять его после ухода Мидхата, но принял очень холодно.