Султан и его гарем
Шрифт:
В сумке заключались ценные вещи, однако, казалось, потеря эта не была особенно для нее чувствительна, но как только она вспомнила, что в сумке этой находились некоторые бумаги, она побледнела и сильно встревожилась.
– Я должен вам признаться, что считаю эту мисс Страдфорд за дипломатического агента, которая прислана сюда для секретных дел!
– Гассан сочинил целый роман, – заметил Зора, улыбаясь.
– Полно, пожалуйста, друг мой. Хотя Гассан и может ошибаться, однако нередко глаз его очень верен, – отвечал Гассан.
– Ну, что же случилось дальше? – спросил Сади.
– Мисс Сара Страдфорд обратилась
– Когда же это было? – спросил Сади.
– Около восьми дней тому назад, ты отправился тогда в Скутари, чтобы отыскать след твоей Реции!
– Англичанка знала только вас двоих, но меня же нет; приглашение должно иметь другое основание, – сказал Сади.
– Будь что будет! – воскликнул Зора-бей. – Мы же последуем приглашению! Представляться предварительно посольству в данном случае нет нужды; по моему мнению, здесь дело идет только о списке приглашений новых офицеров; и если бы все вздумали осаждать семейство посланника своими визитами, бедняга был бы достоин сожаления! Мы сегодня отдадим наши визитные карточки здесь, в городе, в здании посольства в Перу, этого достаточно и означает принятие приглашения.
Гассан и Сади согласились и сделали так, как им советовал Зора.
Наконец настал день, когда должен был состояться летний праздник в Буюк-Дере.
Во дворце и парке все было готово к принятию многочисленных гостей. Посланник приказал устроить все с величайшей пышностью, чего бы это ни стоило.
В прохладных покоях дворца били фонтаны, выбрасывающие душистую воду. Эти покои предназначались для принятия принцесс и принцев, если бы им вздумалось уединиться от наплыва гостей; в отдельных комнатах, возле парка, был устроен буфет; точно так же в разных местах парка располагались киоски и павильоны, которые были открыты с нескольких сторон, где в золотых кружках и дорогих сосудах подавались всевозможные напитки и прохладительное, кушанья и лакомства. В самом парке все было приготовлено для того, чтобы сделать этот ночной пир истинно царским.
На стенах дворца развевались флаги Англии и Турции, а в отдельных местах были устроены с большим вкусом декорации из флагов, куда входили цвета всех европейских государств. Сам сад был убран приглашенным французским садовником совершенно во вкусе знаменитого версальского дворцового сада.
Огромные стены из подстриженной зелени, величественные бассейны с мраморными статуями и фонтанами, наполовину скрытыми в тени деревьев, террасы с оранжереями были выполнены с большим вкусом.
С наступлением вечера, в ожидании начала праздника, сад вдруг осветился
Неотразимо было действие этого волшебного освещения, и когда султан в сопровождении великого визиря и остальных министров показался в саду, он был восхищен этим зрелищем и попросил провести себя по всему обширному парку.
После того как посланник принял у себя султана, его видели в обществе одной дамы. Прекрасная англичанка желала быть представленной султану, и Абдул-Азис дал свое согласие, и английская дама была ему представлена. Она была поразительно красива, хотя, вглядевшись в нее пристальнее, можно было заметить, что она уже не первой молодости.
Мисс Сара Страдфорд обладала станом Юноны. Фигура ее была в высшей степени изящна. К тому же она умела одеваться с той простотой, как умеют одеваться только настоящие аристократки. Ее платье и украшения имели немалую цену, но в то же время не бросались в глаза. Кроме того, во всем ее облике и обращении было такое очарование, которым она отлично умела пользоваться.
В аллеях обширного сада у киосков толпились гости. Сверкали блестящие мундиры, рядом с черными фраками виднелись орденские звезды, слышался шорох дорогих платьев, сверкали драгоценные украшения.
Английские и турецкие офицеры прохаживались, оживленно разговаривая; дипломаты обменивались отрывочными фразами. Жена посланника и ее дочь встретили турецких принцесс и супругу великого визиря и старались развлечь их и показать им парк. Везде царило оживление. Этот летний праздник не имел того обременительно-строгого этикета, как зимние собрания в залах дворцов. Здесь можно было, не будучи замеченным, скрыться в аллеях сада и болтать с кем угодно. Уже одно то обстоятельство, что здесь можно было, безмятежно прогуливаясь, незаметно подойти к дамам и вступить с ними в разговор, делало эти летние праздники любимейшими.
Турецкие дамы, быть может, больше других радовались этим летним увеселениям, так как тут они могли сбросить с себя часть того гнета, который в домашней жизни так давит турецких женщин.
Ныне турчанки, все более знакомясь с обычаями Западной Европы, мечтают о такой же свободе, какую имеют европейские женщины, и поэтому пользуются всяким случаем, чтобы воспользоваться непривычной для них свободой; при этом они имеют и важное преимущество – они могут являться под покрывалами, чтобы остаться неузнанными, в то время как сами могут отлично разглядеть того, с кем говорят и с кем встречаются.
Два еще довольно молодых господина в черных сюртуках, темно-красная чалма на голове которых только и обнаруживала их турецкое происхождение, стояли, тихо разговаривая между собой.
– И здесь следят за каждым нашим шагом, Гамид, – сказал старший из них глухим голосом.
– Я давным-давно знал это, Мурад. Где только нас не сторожат и не следят за нами? Я уже давно не обращаю на это внимания и не забочусь об этом!
– Мне же это не дает покоя! – отвечал мрачно Мурад. – Я более нигде не чувствую себя вне опасности!