Султан и его гарем
Шрифт:
Сади слушал доклад спокойно и задумчиво.
– В твоем известии тревожит меня то обстоятельство, – сказал он строго, – что ты видел неприятельских всадников, а тебя они не заметили!
– Я был осторожен, если бы они заметили меня, они выстрелили бы по мне! – отвечал солдат.
– У араба острое зрение! Что они в тебя не выстрелили, это еще не доказывает того, что они тебя не видели. Мне кажется, они хотят заманить нас в западню, они готовятся к нападению и пощадили тебя только для того, чтобы разом захватить всех нас! – пояснил Сади. – Скачи немедленно по дороге, по которой отправились наши
Сади послал туда еще двух курьеров на случай, если первый попадется в руки арабов, затем он разделил своих солдат на два отряда, первый под его личным командованием продвигался вперед низом, другой же, под предводительством Тшаума, должен был следовать за ним поверху. Полночь уже миновала, как вдруг несколько пуль просвистело с возвышенности из засады – и двое из солдат Сади уже плавали в крови.
Немедленно велел он бить наступление и бросился со всем своим отрядом на возвышение.
Тут увидел он целый неприятельский отряд, который при его приближении скрылся в ущелье.
Сади остановился. Положение его в этой неприятельской стране показалось ему чрезвычайно опасным. Тут к нему подъехал один из шедшего поверху отряда и сообщил, что внизу, в долине, за возвышенностью находится походный лагерь, а сверху, с другой стороны гор, неприятели устроили засаду.
Опасения Сади сбылись! Скрывшиеся от него внизу арабы были там только для того, чтобы заманить его в котловину, а остальные с гор хотели открыть по нему смертельный огонь.
Нужно было принять быстрое решение, и он скомандовал начать бой. Сади не позволил заманить себя в ущелье и в ложный лагерь.
Когда арабы увидели это, сильное бешенство овладело ими! План их не удался! Предводитель солдат раскусил его.
Внезапно, чтобы истребить его маленький отряд, из засады выскочила сотня арабов. Подобно вихрю, с копьями бросились враги на Сади и его солдат, которые немедленно составили каре и дали залп по неприятелям. Видно было, как повалилось несколько арабов вместе с лошадьми, остальные же с новой силой устремились на врага.
Новый залп встретил их – снова пали многие, но это не устрашило остальных: с поднятыми копьями бросились они на турецких солдат. Начался рукопашный бой, и Сади, бившийся в самой гуще, заметил, к большой своей радости, что воины его бились храбро, хотя многие из них были тяжело ранены неприятельскими копьями. Тут, как бы на погибель его, примчалась Кровавая Невеста с братьями и воинами – как белое облако, налетел ее отряд с возвышенности на сражающихся.
Между тем и Тшаум привел своих солдат на помощь товарищам, и вскоре у подошвы гор разгорелась отчаянная схватка. Число сражающихся с обеих сторон было почти одинаково. Кровавая Невеста билась в середине своих, возле нее сражались братья; пестрые бедуинские плащи выдавали их.
Завязался страшный рукопашный бой, в котором арабы имели преимущество благодаря своим копьям, хотя и башибузуки, в свою очередь, не только ловко владели ружьями, но употребляли в дело и ружейные приклады.
Но вот Сади увидел, что часть его войска ослабела и поколебалась! Не теряя
Кровавая Невеста, тоже заметившая, что враги слабеют, поспешила туда же, и с обеих сторон воины с новым напором бросились друг на друга.
Произошла страшная схватка: солдаты Сади стали одерживать верх, и Кровавая Невеста, пылая гневом, увидела, что ее воины один за другим валились с лошадей. Но она не хотела отступать! Она билась, как львица, и, казалось, была неуязвима.
Однако ж и ее геройский пример не мог удержать разбежавшиеся отряды ее и Эль-Омара. С громким победным криком бросились солдаты Сади по следам отступавших, и от двухсот неприятельских воинов едва осталась половина.
Вдруг один из братьев Кровавой Невесты громко и пронзительно крикнул, и возглас этот, казалось, прозвучал известным сигналом для всех арабов.
Отступавшие и Кровавая Невеста, размахивая копьями, снова помчались вперед на солдат.
Арабы получили подкрепление. Через минуту он понял, что старый эмир с большим войском мчался во весь опор на помощь дочери и сыновьям. Он боялся, что им недостаточно будет двухсот воинов, и вел теперь большой отряд им на помощь. Эти свежие силы с дикой яростью бросились на башибузуков, и началась страшная резня. Через несколько минут бой был решен. Сади воодушевлял своих воинов к сопротивлению, он все время был впереди всех, но все его геройские усилия были тщетны – солдаты его валились один за другим.
В эту минуту крайней опасности для теснимых башибузуков Сади был ранен ударом копья и без чувств упал с лошади: арабы с диким криком торжества бросились на оставшихся без предводителя турецких солдат, отступавших врассыпную.
Как хищные звери, бросились всадники Кровавой Невесты на бегущих воинов и без пощады рубили их.
Арабы одержали блистательную победу. Сади, упав с лошади, которая с громким ржанием умчалась прочь, лежал на земле без чувств, плавая в крови.
Солия, предоставив преследование братьям, сама бросилась к побежденному неприятельскому предводителю.
Эль-Омар был около Кровавой Невесты в то время, когда она приблизилась к Сади.
– Привяжи его на твою лошадь! – приказала она ему, указывая на безжизненного Сади. – Я хочу взять его с собой в наш лагерь и там воткнуть его голову на верхушку моего шатра.
Молодой араб соскочил с лошади и подошел к Сади.
– Он только без чувств, он еще жив, не отрубить ли мне ему голову?
– Не смей его трогать! – сказала Кровавая Невеста. – И делай, что тебе приказано! Он мой!
Эль-Омар поднял бесчувственного Сади на свою лошадь и привязал его к седлу. Затем он поймал другую лошадь, потерявшую всадника, и вскочил на нее.
– Ступай! – закричала ему Кровавая Невеста и вслед за тем, сделав знак своему отцу и братьям, со своим новым трофеем помчалась назад в дальний лагерь. Эль-Омар с лошадью, на которой лежал Сади, следовал за ней во весь опор.
Через несколько часов они достигли временного лагеря, где остальные воины, уже готовые к бою, с диким криком торжества приняли и приветствовали их.
Кровавая Невеста была предметом их обожания: они бросились перед ней на землю, целовали ее плащ и прославляли как героиню.