Султан и его враги. Tom 1
Шрифт:
— Мой голос уведомит братьев, когда придет этот час!
— Сади-бей и Зора-бей не убиты, смертная казнь заменена ссылкой, — продолжал одинокий путник, — они здесь для борьбы с Солией и эмиром!
— Сади-бей подвергается тяжкой смертельной опас «ности в этой стране, — отвечал голос пустыни, — но он на должен погибнуть! Сообщи ближайшему бегу, чтобы ему были предоставлены помощь и защита! Он далеко от Зоры-бея; курьеры, которых оп к нему посылает, не достигают цели! Бег должен известить Зору-бея и привести его, иначе оба они погибли!
— Приказание твое будет исполнено! Мое поручение закончилось!
— Сообщи братьям, близким и далеким, что я бодрствую и знаю все! Сообщи бегам, что я доволен их усердием! Еще не настал час, когда мы все встретимся в Стамбуле, но он приближается! Великое лежит в лоне будущего! Уже подымается первый признак бури! Мансур-эфенди выбрал Салоники для того, чтобы дать первый сигнал к борьбе! Око мое все видит! Пройдет несколько месяцев, и прольется первая кровь! Вы все остерегайтесь! Пусть каждый исполняет свою обязанность! Когда пламя вспыхнет, наше дело будет потушить и уничтожить его! Аллах есть любовь! Все люди братья! Да победит любовь! Да будет везде согласие и благодать!
— Аллах есть любовь, все люди братья! Вера но должна разлучать, она должна вносить согласие! — повторял стоящий у пирамиды.
— Да будет твоим путеводителем Аллах! Иди с миром! — прозвучал голос пустыни.
Человек в рваном кафтане склонился, сложив на груди руки, перед пирамидой, как перед повелителем, и хотя никого вокруг не было, он выражал глубокую почтительность разговаривавшему с ним.
— Да будет надо мной твое благословение, Бейлер-беги! — сказал он и снова поднял свою укутанную голову. Месяц осветил золотую маску у него на лбу, она ярко блеснула при лунном свете. Одинокий путник повернул от пирамиды в сторону и снова вернулся на большую караванную дорогу, по которой и исчез в полумгле наступающей ночи.
Ветер замел следы его шагов на песке, ни одно живое существо не слышало ни его слов, ни голоса пустыни.
V. Атака Зоры
Вернемся теперь к Солии, дочери пустыни, направлявшейся к палатке, где лежал раненый Сади без чувств.
Борьба ее была решена! Перед мертвой головой своего жениха она снова призвала на память долг кровавой мести, и, гневными словами отослав Эль-Омара, пошла к палатке. Полог ее не был откинут. Ничто не указывало на то, чтобы кто-то был в палатке.
Кровавая Невеста вынула из ножен широкий блестящий ханджар [15] и держала его в своей сильной руке, чтобы немедленно выполнить долг мести над лежащим без чувств врагом.
Она откинула полог палатки и вошла в нее — она не хотела еще раз смотреть в лицо раненого, не хотела больше видеть его черты, чтобы не поддаться искушению.
Но когда она вошла в палатку и окинула ее взглядом, ею овладел ужас — палатка была пуста! Не грезилось ли ей? Нет! Неподвижно стояла она и глядела на то место, где недавно лежал Сади, — оно было пусто!
15
Ханджар или ятаган — обычное оружие на востоке: оно длиннее кинжала, мало изогнуто и заострено с внутренней стороны. Рукоятка обычно бывает из металла, но иногда из слоновой кости
Ужас Кровавой Невесты был невыразим! Что случилось? Куда девался раненый враг? Кто похитил его у нее? Она откинула полог у входа, чтобы лунный свет мог лучше проникнуть внутрь палатки, — она искала его с отчаянной торопливостью.
Раненый исчез, палатка была пуста. Ничего, кроме кровавой лужи на полу, не обозначало того места, где лежал Сади. Тогда в уме Солии мелькнула мысль, что никто другой кроме Эль-Омара не мог похитить раненого врага. Она застала его у палатки! Он наблюдал за ней и, может быть, заметил ее нерешительность, а потому взял у нее врага, чтобы убить его. Солия содрогнулась — ее душил этот позор. Что если Эль-Омар сообщил всему племени, что Кровавая Невеста не решилась убить врага и что он взял его, чтобы она не смогла его пощадить.
Этого не могла вынести Солия! Мысль эта сводила ее с ума, страшно волновалась кровь в ее жилах!
Кто другой, как не он, мог сделать это? Она поместила раненого в пустую палатку, посреди лагеря, рядом с шатром эмира.
Отряд солдат раненого бея был разбит, уничтожен, ни один враг не мог отважиться проникнуть в лагерь, который со всех сторон тщательно охранялся стражей.
Как фурия, как лишенная жертвы тигрица, металась Солия в напрасных поисках. Исполненная неукротимого гнева, выскочила она, все еще с блестящей саблей в правой руке, из шатра. Кругом ничего не было видно — лагерь был безмолвен и пуст!
Кровавая Невеста схватила свой сигнальный рожок, висевший у нее на поясе, и в ту же минуту раздался ужасно неприятный звук, извлеченный из рожка. Это был звук, потрясающий окрестность, трепетавший в воздухе, наполнявший всю долину; это был сигнал, известный всему племени, который очень часто ночью созывал воинов к битве. Страшно звучал он в тишине ночи.
Удивительно было действие этого рожка. В несколько секунд весь лагерь, в это время тихий и безмолвный, как будто вымерший, мигом пришел в движение, воины вскочили и ловили своих коней, зазвенело оружие, раздались приказания, и все, в одну минуту забыв сон, были уже готовы к бою.
Братья Кровавой Невесты также вышли из шатра, а старый эмир явился узнать, что случилось и почему раздался призыв к наступлению.
— Слушайте! — вскричала Солия громовым голосом, неукротимое бешенство делало из нее гиену. — Идите все сюда! Случилось неслыханное дело! Ни на что не похожий, бесчестный поступок! Раненый враг, которого я хотела принести в жертву мести, похищен у меня из палатки, куда он был отнесен!
— Бей исчез? — воскликнул Абу-Фарези, один из братьев Кровавой Невесты. — Сам он не мог убежать!
— Он был без чувств, — отвечала Солия.
— Кто же похитил его у тебя? — спросил Абу-Варди, другой брат Солии. — Враг не мог проникнуть в наш лагерь.
— Этот враг должен быть внутри лагеря, — воскликнула Кровавая Невеста, — я видела Эль-Омара, бродившего около палатки. Я требую ответа у Эль-Омара!
— Эль-Омар! Эль-Омар! — прозвучало по рядам палаток.
Молодой араб спокойно и гордо подошел к Солии и ее братьям.
— В чем меня обвиняют? — спросил он.