Султанша-креолка

Бенцони Жюльетта

Марианна внезапно ощутила мягкое покачивание брига. Он слегка поскрипывал, натягивая якорные цепи, и ей почудился в этих звуках некий призыв, ответ, может быть, на мучивший ее вопрос. Словно приглашение к путешествию. Почему бы, после всего, не поехать ей на «ее» корабле вместе с друзьями? Не в Египет, конечно, где ей нечего делать, а к Морэ… Почему бы не приехать к Язону, избавив его от необходимости посещения этого города, который он инстинктивно ненавидел и куда так не хотел плыть?

Немного встревоженный голос Эстер грубо напомнил ей о присутствии, о котором она забыла.

– Итак?

Что же вы решили? Мы едем?

Марианна вздрогнула, бросила на нее быстрый взгляд и покачала головой.

– Нет! Об этом не может быть и речи. Какова бы ни была опасность, я остаюсь…

– Вы сошли с ума!

– Может быть, но это так. Не сердитесь на меня, Эстер, и особенно не думайте, что я не оценила доказательство дружбы, которое вы мне предоставили. Я вам действительно очень признательна, что вы предупредили меня…

– Но вы не особенно поверили моему предупреждению! Вы глубоко ошибаетесь, если считаете, что угрозы Кэннинга – простое сотрясение воздуха. Я знаю его слишком хорошо, чтобы не сомневаться в том, что он добьется своей цели, как в случае со мною, так и с вами.

– Я в этом ничуть не сомневаюсь, потому что я, я тоже, имела сомнительную честь познакомиться с ним. Может быть, мне и в самом деле следует уехать, но только не в Египет. Мне там совершенно нечего делать. Лучше и более естественным было бы для меня, пожалуй, вернуться во Францию или Тоскану…

Едва она это сказала, как пожалела о двух последних словах, ибо глаза леди Стенхоп снова загорелись. Разве яркая путешественница только что не предложила сопровождать ее, при необходимости переодевшись мужчиной и с фальшивым паспортом? Несмотря на глубокую симпатию, которую она испытывала к англичанке, такая перспектива не особенно ей улыбалась, ибо она могла превратиться в источник любых неприятностей. Однако так же внезапно, как он загорелся, огонь в серых глазах потух, словно задутое пламя.

В свою очередь, леди Эстер встала, вытянувшись во весь рост, так, что ее тюрбан едва не уперся в потолок.

– Поскольку ваш Латур-Мобур и пальцем не шевельнул, чтобы устранить дипломатические трудности и бесчисленные неприятности, которые могло вызвать мое появление во Франции, – вздохнула она, – я увязалась бы с вами, и с какой радостью! Но это действительно бросить вызов судьбе. Тем не менее поразмыслите еще, моя дорогая, и посоветуйтесь с друзьями. В любом случае я уеду не раньше, чем через три дня. Следовательно, у вас еще есть время изменить мнение и пожелать провести зиму под египетским солнцем. Пойдем, однако! Присоединимся к бедному Мериону, который уже, наверно, стер подошвы, ожидая нас. Славный малый долго не выдерживает мое отсутствие…

Но когда женщины спустились на набережную, доктор Чарльз Мерион исчез. Несмотря на ее беспокойство, Марианна, у которой не было таких же оснований, как у леди Стенхоп, верить во всемогущество ее чар над юным врачом, невольно подумала, что он, наоборот, воспользовался случаем, чтобы улизнуть. Может быть, он направился разделить свое горе с очаровательной супругой Капудан-паши?..

Аркадиус выслушал ее, не говоря ни слова, покусывая ус, как он это привык всегда делать, когда бывал сильно озабочен, но тем

не менее не проявляя большого беспокойства.

– Вот так обстоят дела! – сказала Марианна в заключение. – Милорд Кэннинг попросту задумал официально очернить меня перед двором, а неофициально – похитить.

– Я больше боюсь неофициальной части, чем официальной, – проговорил сквозь зубы Жоливаль. – Даже находясь в холодных отношениях с Наполеоном, султан дважды подумает, прежде чем выслать кого-либо из его друзей. По-моему, Кэннинг, если он действительно сказал те слова, что вам передали, слишком расхвастался.

– Как это: «если он действительно сказал те слова»? Вы предполагаете, что Эстер придумала всю эту историю?

– Всю – нет… но частично. Меня в этой истории удивляет то, что она, хотя уже прошла неделя после ее встречи с Кэннингом, не поспешила сюда предупредить вас. Это было бы по-дружески. Вместо этого она спокойно ждет до встречи с вами в порту и рассказывает обо всем как раз после того, как узнает, что вы являетесь владелицей корабля, более красивого и комфортабельного, чем все, что она могла надеяться найти здесь, чтобы увезти ее к восточным грезам. Согласитесь отвезти ее в Египет, и она заставит вас совершить кругосветное путешествие.

– Не может быть речи о кругосветном путешествии, ни даже о поездке в Египет. Но, – добавила Марианна, пораженная справедливостью его рассуждений, – вы действительно верите, что она придумала все?

– Если бы знать, – вздохнул Жоливаль. – В любом случае, прежде чем принять хоть малейшее решение, следует посоветоваться с князем Коррадо. Поскольку он является первопричиной вашего пребывания здесь, помимо того, что вы его законная жена, ему и решать, что надо делать. Я немедленно сообщу ему о создавшемся положении, после чего отправлюсь на поиски одного моего друга, имеющего хорошие связи в британском посольстве. Может быть, он сможет узнать, что является правдой, а что вымыслом в откровениях леди Эстер!

– У вас есть друзья англичане, у вас, Жоливаль? – удивилась Марианна, знавшая, как мало симпатии питает ее друг к стране, которую его жена избрала своей землей обетованной.

– У меня есть друзья там, где надо! И успокойтесь, этот – не англичанин. Он русский, бывший паж Екатерины Великой, но один из наиболее осведомленных в дипломатических делах людей, кого я только знаю.

Полные здравого смысла рассуждения ее друга немного успокоили Марианну. Снова принявшись за вышивание, которым она занималась в долгие часы отдыха, предписанного доктором Мерионом, она адресовала ему лукавую улыбку, в то время как он, стоя у стола, торопливо нацарапал несколько слов.

– Я, кажется, понимаю. Если ваш друг так же вхож в посольства, как и в игорные дома, он действительно должен быть кладезем сведений.

Жоливаль пожал плечами, пощелкал по лацканам своего элегантного жемчужно-серого сюртука, взял трость, шляпу и, нагнувшись, быстро поцеловал волосы Марианны.

– Самое ужасное в вас, женщинах, – проворчал он, – это то, что вы никогда не цените усилий, которые делают ради вас. Теперь спокойно оставайтесь и ждите моего возвращения и особенно никого не принимайте. Я скоро вернусь.