Сумасшедшая площадь

Ветров Борис

Гарик и Алена ушли. Федорович сосредоточенно доедал салат.

– Да… Алена еще та баба. Красивая, заметил? И главное – умная. Ты не смотри, что она молчит. Она тут половиной всего хозяйства управляет, если не всем хозяйством.

– У нее с Гариком не только деловые отношения? – неожиданно для себя спросил я.

– А вот это – не наше дело. Ты в эту сторону не думай. Понимаю. Девка премиум-класса. Но… не твой формат. И даже не мой. Все, пойдем арйбайтен.

***

Грядущая работа с Аленой почему-то изменила мое состояние. Нет, я не влюбился, и даже не хотел ее.

Просто возникло ощущение начала очередного этапа в жизни. В Алене я видел признаки иной жизни, иной грани бытия, иного уровня существования. И дело было не в ее близости к хозяину корпорации. Дело было в том, что я входил в новый круг контактов. Теперь Гарик порой сам заглядывал в мой кабинет, и, жестом показывая, чтобы я не вставал, садился напротив. Чаще всего он рассказывал, как раскручивались такие сайты в Москве и Петербурге. В рассказах было много ценной информации. Гарик разбирался в тонкостях воздействия рекламы на сознание потребителя. Это были хорошие уроки для меня.

– Ну, вы там не затягивайте с Аленой… – уходя, говорил он.

И эта фраза «Вы с Аленой», который он объединял меня с загадочной зеленоглазой женщиной, меняла мое состояние. Я подсознательно стал ждать каких-то перемен.

В город уже вступила зима, бесснежная, дымная и морозная. После работы я попросил Мишку свозить меня в какой-нибудь магазин мужской одежды.

– Ну вот! Другое дело. Начинаешь превращаться в человека.

– Не в том дело. Холодно. Куртка нужна теплая. Ботинки. Ну и так, по мелочи.

– Не вопрос. В пять у моей машины.

Мишка привез меня в магазин «СнобЪ». Название было именно таким, с заглавным твердым знаком на конце. По мнению владельца магазина, это должно было придавать заведению импозантность, и намекать на классику. Но внутри был все-тот же стандартный безликий евроремонт. Неоновый свет делал лица продавщиц невзрачными. Сами продавщицы были вялые. Подвесной потолок в углах серел пылью. На входе я чуть не упал, не заметив сливающуюся с кафельным полом высокую ступеньку. Ручка пластиковой двери лопнула от мороза.

Я выбрал добротный темно-синий пуховик. Хотя Мишка советовал мне купить такой же, но бордового цвета. Пуховик был крыт отменным набивным плотным хлопком – я не терплю кожаные и капроновые вещи. Соседний отдел съел еще несколько тысяч с моей карточки – я взял высокие серые ботинки. Потом были куплены серые брюки в стиле «милитари» и свитер. Я увидел его случайно, и сразу понял – это моя вещь. Он был черный, нарочито – грубой вязки, но из мягкой натуральной шести. Свитер был уютный, как домашняя пижама.

– Классный свитерок, – оценил Мишка.

Он довез меня, укомплектованного пакетами до дома, но зайти отказался – его ждала девушка в магазине, где у Мишки был отдел.

– Моя с детьми сегодня в «Акватории». Их там целая тусовка – подруги ее тоже с детьми. Часов до девяти у меня время есть. Отдел закрою сейчас, и побалуемся с Ксюшей. Давно уже не кувыркались.

Возбужденный Мишка унесся на своем сером «Форде» за порцией удовольствий. Я поднялся по пахнущему сыростью и картошкой подъезду к себе. Наступало время вечерней внутренней тишины.

Но когда я лежал в

ванне – тут тишина была такой, что отчетливо слышалось, как потрескивает, опадая, пена, и шипят лопающиеся пузырьки, зазвонил телефон. Я дотянулся до кармана халата, откуда он и звонил. Это была Ира.

– Привет! Помнишь меня еще? – по голосу я понял, что Ира выпила. А еще по шуму, было ясно, что она сидит в каком-то людном месте, скорее всего, в кафе.

– Привет, помню, конечно. Я тебе звонил. Но ты не брала трубу.

– Да, короче, просто в депрессии была. Никого не хотела ни видеть, ни слышать.

– Я тебя чем-то обидел?

– Нет. Ты вообще не причем. Просто, все одно к одному. Слушай! А ты сейчас что делаешь?

– Дома сижу, – я не хотел говорить про то, что лежу в ванне.

– А приезжай к нам? Мы тут с девчонками сидим в Лун-Фу. Тут классно. Потанцуем!

Ехать я совершенно не хотел. Пришлось выдавать интимные подробности своего быта.

– Ир! Если честно, я в ванне сейчас.

– Ты моя-то! – она точно была прилично пьяна, – пупсик голенький? А давай, я приеду тебе спинку потереть?

– Да я уже заканчиваю, – искал повод отказаться я от встречи с пьяной Ирой. На том конце окружающие Иру женщины бурно отреагировали на фразы «голенький пупсик» и «потереть спинку».

– Завтра на работу к восьми, – я встал из ванны, дернул за цепочку пробки, и стал вытираться одной рукой.

– Ты что, не хочешь меня видеть? – настроение Иры резко изменилось

– Хочу. Давай на выходные, – попытался я дипломатично завершить бесполезный разговор. Она заорала, перекрикивая раздавшуюся музыку, – да пошел ты со своими выходными! Без тебя обойдусь!

Ира отключилась. Я хотел было ей перезвонить. Но тут почему-то вспомнил про Алену. И сразу разозлился на себя – кажется, привычка надеется на несбыточное, во мне окончательно не умерла. Хотя я достаточно натерпелся из-за этой дурацкой черты. Я зажег в коридоре светильник, и заснул. В это раз мне приснилась Алена, изображенная на рекламном баннере. Я даже во сне подумал, что она действительно может быть лицом нового сайта. Но проснувшись, моментально об этом забыл.

***

Алена вошла в мой кабинет так внезапно, что я даже не смог сразу поздороваться. Какие-то секунды мы смотрели друг на друга. Я отметил собранные в хвост волосы и минимальный макияж. Алена была похожа на актрису, играющую в голливудском фильме успешную адвокатессу. На ней были джинсы и совсем простенькая водолазка. Но за этой простотой знатоки могли видеть качество выделки ткани и мастерство кроя. Водолазка обнаруживала грудь Алены.

– Доброе утро, – наконец сказал я.

– Доброе. Я по поводу рекламной фирмы. Поедем сегодня?

Неожиданно она не ставила задачу, а просто спрашивала, словно речь шла о поездке на оптовый рынок за продуктами.

– Если вам удобно, поедем сегодня.

– Так, давай сразу на «ты», и по именам. У нас только к Гарику на «вы» и по отчеству.

Она так непринужденно произнесла прозвище своего шефа, что я подумал – нет, вряд ли она с ним спит. И тут же опять разозлился на себя. Какое мне дело, с кем она вообще спит?