Сумасшедшая шахта
Шрифт:
– Не достать их, – выцедил сквозь зубы Елкин и бросился из столовой на лестничную площадку. Через минуту оттуда раздались выстрелы.
Шура тем временем убил еще одного нападавшего. Остальные спрятались за машины и открыли шквальный огонь. Поняв, что их не достать, Шура выскочил вон из кают-компании. Мы выскочили вслед за ним и на лестничной площадке увидели Елкина, спрятавшегося за опрокинутым шкафом...
– Психов побежал выпускать... – ответил Елкин на мой немой вопрос по поводу исчезновения Шуры и тут же приказал всем нам идти за Инессой и Смоктуновским по направлению
Вслед за Смоктуновским, мы спустились по веревочной лестнице в задний двор Конторы и скоро были на восьмом горизонте шахты в камере взрывников. Догнавший нас Елкин остался стоять на стреме у ствола.
Через десять минут напряженного ожидания Ольге захотелось проветрится и она попросила меня проводить ее. Отодвинув засов, я немного приоткрыл дверь, выглянул в приствольный двор и тут же отпрянул: мимо нашего убежища к стволу бежали трое буйных из минералогического музея. Юлька, оглядываясь бежала первой и у меня создалось впечатление, что остальные двое спешат не в атаку, а гонятся за ней. В это время кто-то снаружи потянул дверь на себя. Испугавшись, я попытался ее закрыть, но услышал ровный голос Шуры:
– Я это, Костик, не бойся.
Я отпустил дверь и впустил Шуру.
Он, спокойный и уверенный в себе, подошел к столу, сел между Инессой и Борисом и, немного помолчав, сказал:
– Выпустил я их... Будут нашим ОМОНом...Пару часов, я думаю, им заглаза хватит...
– Хватит-то хватит, я не сомневаюсь, – покачал я головой. – Только, вот, потом кто их будет назад загонять?
– Я загоню, не впервой, – ответил он, мягко улыбнувшись.
– А кто это такие? – спросил его Борис. – Ну, те которые приехали на иномарках?
– Это шпана из Артема и Владивостока. Что-то они пронюхали... Кончим их, придется окопы рыть и круговую оборону от их последышей занимать. Отсюда мы никуда не уйдем... Как из Брестской крепости.
– Слушай, Шура... – мягко начал я, поймав его внимательный взгляд. – Может закончим с этими дурацкими перезомбированиями? Никакие мы не враги тебе... Мы просто люди, мечтающие не думать о деньгах. Давай, закончим, а?
– Конечно закончим, – ответил он, не отводя глаз. – Вот только с этими гавриками разберемся и закончим...
– Да, тяжелый случай... – вздохнул я. – Похоже, пока мы или кто-нибудь осиновый кол в Хачика не вобьет, ты будешь всех подряд перезомбировать.
– Буду! Работа у меня такая, – твердо сказал он и, откинувшись на стену, прикрыл глаза.
Ольга, услышав его ответ, выпрямилась, побелела как полотно, на глаза ее навернулись слезы. Размазав их пальчиками по лицу, она закричала:
– Ты – гад, шизик, паразит приморский! Ты что людей мучаешь? Тебе кто позволил?
– Я не мучаю... Я помогаю... – сказал Шура, не открывая глаз.
– Да, да, он помогает! – закивала головой Инесса, не переставая рассматривать Бориса. – Он вредить не мо...
– Слушай, придурок
Шура приоткрыл глаза лишь тогда, когда в камере воцарилась полная тишина. Приоткрыл и медленно проговорил:
– Я – не придурок, я – Шура. Вы думаете, что я мучаю вас всякими глупостями... Но у меня все до последнего клеща и до последнего градуса жары продуманно и... за... заэксперементировано... Вы не бойтесь... Я уже почти все сделал. Вам от вашего перзомбирования осталось только пострелять в меня... С открытыми глазами... Ты же сам хотел...
– Это другое дело, – вздохнул я, – это мы завсегда сделовим. Но, дорогой друг, если тебе вдруг придет в голову еще раз Ольгу помучить, я тебя к Хачику в холодно-копченом виде отправлю. Мы с Колей и Борисом тут, с тобой, по своей воле и, скажу честно, нам даже интересно для развития биографии с тобой пообщаться таким интересным образом. Но девушку не трогай. Понял или повторить по голове?
– Я же сказал, что вы только постреляете в меня. И девушка тоже... Патронов к вечеру у нас будет навалом, – и, откинувшись к стене и закрыв глаза, продолжил:
– А теперь отдыхайте. Инесса, накорми людей.
Пока Инесса собирала на стол, я проводил Ольгу до ближайшей рассечки.
Когда мы вернулись в камеру взрывников, Инесса разливала из термоса в кружки горячий какао. На столе уже красовались поджаристые пирожки, холодное мясо и зелень Пирожки были вкусными как никогда, холодное кабанье мясо таяло во рту. Ольга съела один за другим четыре пирожка и потянувшись за пятым, спросила у Инессы:
– А как ты успела все это собрать? Ведь эти бандиты неожиданно напали?
– У нее всегда все заранее приготовлено, – ответил за нее Шура. – Мы всегда ко всему готовы...
Поев, мы разбились на пары и начали разговаривать. Борис о чем-то беседовал с Инессой, Коля с Шурой обсуждали способы подъема денег со дна шахты. Я сел рядом с Ольгой и принялся любоваться ее синими глазами. Этим же занялся присоединившийся к нам Смоктуновский. Минут через пятнадцать, вероятно, насытившись их невероятной синью, он ушел в глубь камеры, уселся там на пятках и, уставившись в потолок, начал раскачиваться из стороны в сторону.
Ольга безмятежно спала у меня на руках, когда в приствольном дворе раздались звуки шагов, Коля встал, распахнул дверь и со своего места я увидел двух мужчин сумасшедших, понуро бредущих в сторону минералогического музея.
– Никак бабу свою на поле боя потеряли... – пробормотал Коля. – Бедняги...
– Пойдемте наверх. Там все готово, – сказал Шура и, не дожидаясь нас, направился к стволу.
7. Вечер стрелецкой казни. – Шалый кончает плохо, а Худосоков – с трудом. – Русская рулетка действует безотказно. – Этому не научишь, это – судьба.