Сумасшедшие двадцатые

Kath1864

— Она связалась с предателем, и нужно было убить Марселя, но я проявил милосердие по отношению к этим двоим, да Роже залег на дно, но я знаю, что он задумал и мне нужна будет твоя помощь, брат, - говорит тот.

— Хоуп, твоя дочь, думает, что ты самый ужасный человек в этом мире, после всего того, что произошло, - настойчиво продолжает говорить Элайджа, зная, что Клаус не слушает его.

— Хоуп я никогда не брошу и не отрекусь от своей дочери, - сбрасывая ноги со стола говорит тот. — Пусть только Хейли попробует встать между ней и мной, запретит общаться.

—

Хейли и не станет ничего делать, ведь очень скоро Хоуп сама узнает, какова сущность ее отца и отречется от тебя, - слова Элайджи, словно плевок в лицо Клаусу.

— Не говори так, - встает из-за стола. — В глазах моей дочери я останусь героем, ведь я делаю это все для нее.

— Твой путь уже давно лежит во тьме, - говорит Элвйджа, и Никлаус понимает, что слава брата сущая правда, но он не показывает вида.

— Что-то еще? – хмурится он.

— Письмо, оставленное тебе сестрой, надеюсь, ты найдешь в себе силы прочитать его, - достает из кармана свернутый лист бумаги, кладет на стол.

— У меня есть еще один вопрос, - останавливаясь рядом с братом, смотрит ему в глаза. — Когда ты выгонишь эту чикагскую шлюху? Признай, что ты с ней только из-за жалости, ведь она потеряла вашего ребенка по вине Хейли, а теперь ты испытываешь вину перед ней. Я могу опробовать то, что она может предложить тебе и скажу, каково это, но видимо, это восхитительно, если ты до сих пор рядом с ней или тебе нравится, когда тобой командует женщина?

— Никлаус, прекрати выражаться в подобном тоне о моей женщине, - Элайджа тыкает пальцем в грудь брата, как бы предупреждая его о возможных последствиях. — Откуда в тебе столько ненависти по отношению к моей женщине, брат? Я не понимаю…

— Достаточно того, что она была связала с Авророй Де Мартель, - Клаус перехватывает руку брата, опускает ее, проходя к двери.

— И, ты думаешь, что шпион Роже в нашем доме это она, - догадывается Элайджа, следует за братом.

— Ты вовремя напомнил мне о том, что настало время для убийства, - довольно ухмыляется Клаус, выходя из своего кабинета.

Керолайн заостряет свое внимание, когда слышит голоса, подходящих к ней мужчин. Вздыхает, выжимая половую тряпку, и даже не думает прерываться от мытья ступенек лестницы. Сгибается, то разгибается, наблюдая за тем, чтобы все было идеально, и тогда справедливость восторжествует и, сделав все правильно, сможет заслуженно отдыхать весь оставшийся день. Клаус Майклсон злится, видя свою невесту, сгорбившейся, с мокрой тряпкой в руках, на которую он и наступает, заставляя блондинку посмотреть на него.

— Я прощу тебя, - начинает мужчина.

— За что? – спрашивает Форбс, пытаясь освободить тряпку.

— За все, включая вот это, - ногой отбрасывает тряпку на ступеньку ниже.

— Я просто убиралась, выполняла свои обязанности, - оправдывается она поднимаясь с колен.

— Моя невеста не должна мыть полы, запомни это, милая, ведь я повторяю один раз, а затем принимаю жестокие меры, - говорит Майклсон, пытаясь взглянуть в глаза и без того напуганной Керолайн.

— Это моя работа, - робко и

неосторожно ступает на ступеньку ниже.

— Считай, что я уволил тебя, и с этой минуты ты занимаешься только собой, будь готова в восемь, сегодня мы едем в один из закрытых баров на встречу с моими друзьями, я представлю тебя им. Целует ее в щеку, и спускается вслед за братом.

— Друзья? – закрывает глаза блондинка, касаясь ладонью и без того покрасневшего лица, где еще остался влажный след от его пламенного поцелуя.

Клаусу трудно понять, почему все столпились у входа и служанка помогает одеть пальто Фрее, но он четко видит, что Пирс что-то шепчет его брату на ухо, а затем целует в щеку и на лице Элайджи проскальзывает улыбка.

— Далеко собрались? – подходя к ним, говорит Клаус.

— Тебя это не должно волновать, - грубо отвечает Пирс, скрещивая руки на груди.

— Элайджа, куда они уходят? – смотрит на брата Майклсон, но тот молчит, ближе подходит к возлюбленной, обнимая ее за талию.

— Выносите! Осторожнее! – командный голос Лили Сальваторе на заднем фоне заставляет всех обернуться.

— Все готово и вы можете ехать, - Стефан, следуя за своей матерью, сжимает в руках чемодан.

— Что здесь происходит? Стефан? Миссис Сальваторе, – хмурится Клаус.

— Мы отвезем вещи Ребекке, - говорит Кетрин.

— Все вещи, - продолжает Лили. — До последней брошки и перчаток.

— Кто вас надоумил на это! Она! – Клаус указывает на Кетрин. — Я не желаю, что бы в этом доме упоминали имя моей сестры шлюхи и этого предателя!

— Она моя сестра! Не говори так о ней! – пытается выкрикнуть Фрея.

— Молчи Фрея, тебе же будет лучше, и прикажите поднять багаж наверх, вы не переступите порог этого дома, а если переступите, то не сможите вернуться!
– грозит Майклсон указывая пальцем на присутствующих в парадной.

— Это было мое решение, Никлаус, а мой сын меня поддержал в этом, я мать и не желаю, чтобы о Стефане говорили дурно, говорили, что он оставил женщину без всего, забрал все из-за какой-то бумаги, поступил неподобающе мужчине, - произносит Лили вплотную подходя к Клаусу.

— Миссис Сальваторе, - тяжело вздыхает Майклсон.

— Она права и мы все поддержали ее, - пожимает плечами брюнетка. — Мы отвезем вещи Ребекке, что бы ты не пытался предпринять.

— Даже у падших, опозоривших семью женщин не отбирали все, - уверенно говорит пожилая женщина. — Возможно, Ребекка и не заслуживает этого, но даже у таких женщин не отбирают вещи.

— Ребекка сама подписала бумагу, что в случае развода не имеет никаких прав, - пытается возразить Клаус.

— Мой сын не послушал меня женившись на ней, ведь не будь Ребекка такой, позволяющей себе вольности, он не женился бы на ней, Стефан любил ее, и все вещи мы отвезем ей, потому что их дарил ей Стефан, если она ушла, то вещи принадлежат ей, - сжимаются мышцы лица, когда женщина пытается доказать свою точку зрения Никлаусу.

— Можешь навестить сестру, Никлаус, она будет рада тому, что ты отсрочил свой приговор,- говорит Элайджа.