Сумасшедшие двадцатые
Шрифт:
— Последнее время чувствую себя, как на другой планете, - признается тот, касаясь ее руки.
— Я как будто умерла Марсель, но когда преодолеваешь трудности — растешь, – в каждом слове уверенность и твёрдость. — Скажу только то, что с меня хватит, и ты узнаешь, что я сделаю.
Закрывает за ней дверь, касается испачканной щеки и осознает, что она уже не та, знает, что Ребекка словно испепелила себя, убила, любовь сломала ее. Марсель знает все пустые уголки ее души, знает, что она самый близкий человек для него в этом мире, знает, что красный цвет предвещает войну. Войну за свое личное счастье, и сегодня Ребекка Майклсон ступила на
Особняк Майклсонов вновь заполняется смехом и искренними улыбками, когда к вечеру в него возвращаются женщины, уехавшие навестить Ребекку. Лили видит сына в состоянии не лучше, чем было до этого, ведь в его руках бокал с выпивкой. Хоуп рада встречи с тетей, от которой не отходит ни на шаг и говорит, что сегодня будет с ней, что заставляет старшую Майклсон улыбнуться, ведь только любовь племянницы останавливала ее от необдуманных поступков, держать себя в руках, когда та вновь переживала моменты прошлого. Фрея слабая, но только ради Хоуп она будет сильной.
Кетрин не понимает, почему ее дочь рыдает, а Элайджа повествует ей обо всем произошедшем и том, что даже он не смог успокоить малышку, и брюнетка решает взять все в свои руки, когда Элайджа выходит из комнаты, чтобы переодеться к ужину, на который они должны были поехать все вместе.
Пирс тяжело вздыхает, падает на постель рядом с дочерью, протягивает ей куклу. Кетрин настроена успокоить свою дочь и плевать, что для этого потребуется сделать и какую ложь произнести.
— Хоуп сказала, что мы больше не можем дружить, - рыдает, смотрит на мать, которая прижимает ее к себе.
— Хоуп наговорила тебе глупостей, и, конечно же, вы будите дружить, - улыбается Кетрин, целуя дочь в лобик. — Ты мой маленький комочек. Сколько я тебя ждала… Девять месяцев ходила и животик берегла. Каждый день ты даришь счастье, смысл жизни, радость, смех. Ты для меня все, Надя. Моё солнышко, они считают, что твою маму можно сломить, но им не хватит сил. Смотри, что сделала твоя мама, которую все унижают. Я избавлюсь от всех по очереди, кто стоит между мной и Элайджей. С Хейли покончено, и так будет с каждым. Запомни, что никто не причинит тебе боль. Вместе мы будем очень счастливы. Хорошо? Не нужно плакать.
— Правда, мамочка? – обвивает ее шею своими маленькими ручками.
— Правда, - натягивает улыбку, даря дочери в ответ тепло от объятий. — Держи свою любимую куклу Элси.
— Катерина, ты еще не готова? Никлаус едет со своей женщиной, и я хотел, чтобы и моя женщина была рядом со мной, - хмурится Элайджа, смотря на нее.
— Прости, но я никуда не пойду, - говорит брюнетка, прижимаясь к дочери. — Я не оставлю дочь в таком состоянии.
— Никлаус и Керолайн ждут вас внизу. Я останусь с Надей, - говорит Ева, глядя на Кетрин.
— Иди, Элайджа, я устала, и лучше будет, если я останусь с Надей,- словно дает свое согласие, встает, подходя к нему, поправляет галстук, как заботливая и любящая жена.
— Как пожелаешь, Катерина, - целует в щеку, смотрит на Надю, прежде чем покинуть комнату, ведь он понимает, что ребенок для матери важнее всего.
Керолайн такая красивая с идеальной укладкой, в длинном платье лазурного цвета украшенного меховым боа, поправляет длинные черные перчатки и не стоит скрывать, что ей неловко, когда Клаус обнимает ее за талию, а ей кажется, что при свете электрической лампочки она видит все изъяны его лица.
— Так мы точно опоздаем на встречу, -
— Я не опаздываю, а задерживаюсь, дорогой друг, - ухмыляется Клаус.
— Мы можем ехать, - Элайджа спускается с лестницы, пожимает руку Габриелю.
— А как же твоя Катерина, о которой я столько наслышался от Никлауса?
– спрашивает мужчина.
— К сожалению, она не сможет поехать на этот ужин и приносит свои извинения, - объясняется Элайджа.
Клаус пропускает первой Керолайн, как и положено по этикету, выходит следом за ней, а та понимает, что уже неизбежно то, что на нее будут смотреть, как на невесту, а затем и жену Никлауса Майклсона, бояться навлечь на себя его гнев, если коснуться ее или скажут что-то не то в ее адрес, косо посмотрят на нее. Всем понятно, кто она такая, и Керолайн понимает, почему Габриель так смотрит на нее, даже сторониться ее, когда те садятся в машину. Керолайн понимает, что теперь ей нужно жить в мире, который далек от нее, в котором ей неуютно. Но она всегда любила Клауса и, значит, свыкнется с новой ролью и тем, что ей просто нужно быть вежливой и улыбаться, и эта роль, пожалуй, самая важная и то, о чем она должна помнить.
Элайджа уже захлопывает, приказывая водителю трогаться с места, когда в свете автомобильных фар четко видит ее силуэт.
— Простите, меня задержали, - нагло улыбается, садясь рядом с Элайджей.
— Катерина?!
– удивленно произносит тот.
— Я решила, что не могу оставить тебя одного в такой вечер, - обвивает своими руками его шею.
— Или твоя женщина просто боится, что тебя уведет другая, - возражает Клаус.
— Или к чертям Клаус, - громко говорит Пирс, смотря в его сторону.
— А она Дьяволица, - пытается вмешаться Габриель.
— Как видишь, моему брату очень повезло, - язвит Клаус.
— Мы можем ехать, - говорит водителю Майклсон, не желая ввязываться в спор между его женщиной й и братом, а за последнее время подобные споры лишь усугубились.
Элайджа не понимает, что заставило ее изменить свое решения и поехать с ним на ужин. А она смотрит в окно, на здания, мимо которых проезжает их черный Ford и вспоминает встревоженную Еву, которая сказала ей, что ее предупредила Ребекка о нависшей над их семьей опасностью, а точнее, опасность угрожает Элайдже, и Кетрин выбежала из особняка, даже не дослушав служанку. Ведь ей было достаточно услышать того, что ее любимому грозит опасность, и теперь она сделает все, чтобы спасти его. Кетрин Пирс настроена на то, чтобы спасти Элайджу Майклсона и вряд ли кому-то удастся остановить эту красивую стерву.
Дом семьи Кеннер.
Сегодня Хейли выглядит милой, несмотря на платье цвета спелой вишни, выполненного из бархатной ткани, черные шелковое перчатки, и длинную ленту жемчуга, свисающую ниже груди. Сегодня она не только выглядит мило, но и ведет себя более сдержано, дает указание служанке, нанятой по ее просьбе, ведь Джексон желал, чтобы его жена ни в чем не нуждалась. Брюнетка ставит салфетницу, в уме подсчитывает количество приборов, и только тогда немного успокаивается, несколько раз тяжело вздыхает. И после того, как открывается входная дверь, и она видит силуэт мужа и еще нескольких незнакомых ей людей в парадной, Хейли Маршалл-Кеннер выходит к гостям натянув одну из своих самых обворожительных улыбок, которая-таки подходила ей.