Сумасшедшие двадцатые

Kath1864

— Тетя Ребекка устраивает праздник?
– спрашивает у блондинки Хоуп.

— Дочь, тебе еще нельзя так много ходить, - видя дочь, Хейли целует ее, заключает ее в свои объятья, а Форбс рада тому, что ей не придется объясняться с малышкой.

— Мама, мне было скучно, - отвечает малышка. — Я решила спуститься к вам.

— Вся в отца, - вздыхает Маршалл.

— Это свадьба?
– вновь задает свой вопрос Хоуп.

— Твоя мама выходит замуж, ты рада? – она опускается на колени и признается дочери, ведь Хейли не умеет врать.

— Керолайн, ты слышала, моя мама выходит замуж за папу, - обращается к служанки Хоуп.

— Это не твой отец, Хоуп, - тяжело вздыхает

Хейли, кладя руки на плечи дочери. — Я выхожу замуж за Джексона, он добрый, любит детей, и вы подружитесь с ним. Я вас сегодня вечером познакомлю. После свадьбы мы переедем жить в его дом. Ты останешься со мной. Ты принадлежишь мне. Мама очень любит тебя и ни за что на свете не откажется от тебя.

— Тогда откажись от Джексона! Нет, мама, - слыша эти слова матери Хоуп отстраняется от нее. — Мы жили хорошо : Ты, я и мой папа. Джексон все испортил. Из-за него вы с папой ссоритесь? Я не уйду с тобой! Я останусь с папой! Я не хочу жить с тобой и Джексоном! Я останусь с папой!

— Нет сладкая, это не так!
– кричит Хейли пытаясь удержать дочь, которая вырывается из ее объятий.

Малышка стряхивает со щек выступившие слезы, вся дрожит, пытается подняться по лестницу, стерпеть ноющую боль в ноге, побыстрее преодолеть лестницу и закрыться в своей комнате, защититься от всех. Керолайн следует за рыдающей малышкой, сталкиваясь в дверном проеме с Ребеккой и Марселем, которые стали свидетелями разговора матери и дочери. Хейли желала быть откровенной с дочерью, не быть лгуньей, сглатывает подступивший к горлу ком, смотрит в след убегающей дочери, переводит взгляд на Ребекку, которая ставит на столы, принесенные с подвала бутылки шампанского, желая найти во взгляде блондинки сочувствие и понимание, и Ребекка понимает это. Но, чем она может помочь? Она ничего не может поделать, ведь Хоуп пусть и мала, но понимает, что рядом с чужим мужчиной ей будет непривычно. В мыслях Маршалл проскальзываю мысли о том, что ее дочь настроили против ее, а может Хейли поступает не правильно по отношению к дочери, и та отдалится от нее. Хейли безумно любит свою дочь и ни за что не отречется от нее. Хоуп останется с ней, и Хейли добьется этого, она отстоит, докажет свои права на дочь, даже если последним средством будет вынуждение или похищение малышки.

— Хейли, это ее слова, клянусь, я ничего ей не говорила и не знала, - разводит руками блондинка подходя к очередному столику и ставя бутылку с алкоголем. — Это ее слова.

Чикаго.

Элайджа не решается перейти на ту сторону и сесть в машину, но он должен сделать это. Должен распрощаться со всем, стереть воспоминание и пытаться жить дальше. Ему просто необходимо собраться с силами и жить дальше. Но, как он сможет жить без той, которую полюбил? Жизнь без возлюбленной хуже, чем Ад, и именно в Ад обратилась жизнь Элайджи. Он не может лгать самому себе о том, что в его сердце есть чувства к ней.

— Стефан, - произносит Майклсон, садясь в машину.

— Твои вещи доставили в мой отель, как ты того и пожелал, все готово для нашего отъезда, - говорит Сальваторе смотря на Элайджу, который поправляет пальто.

— Желаю, побыстрее уехать из этого города и забыть все, - признается Элайджа, отворачиваясь к окну.

— Только заедим в один магазин, я обещал Ребекки купить подарок, я быстро, ведь нужно выехать из города до начала бури, - говорит мужчина.

— Хорошо, - соглашается Майклсон.

Автомобиль паркуется вблизи детского магазина, и Майклсон удивляется, когда Сальваторе направляется туда, захлопнув за собой дверь. Недоразумение? Нет, Ребекка попросила

его купить фарфоровую куклу для коллекции Хоуп, ведь она очень любила свою племянницу, а детей со Стефаном у них не было, как бы не печалился Сальваторе о том, что у него все еще нет детей . Элайджа улыбается, думая о Нади, вспоминая о той, которая была искренне. Она еще мала, многого не понимает, но самое главное она искренне смеялась и улыбалась, когда Майклсон кружил ее на своих руках, плакала, боясь, что ее вновь разлучат с матерью. Она не притворялась, а испытывала все эти эмоции. Малышка дотрагивалась до его лица, и внутри Элайджи пробегали мурашки, а сейчас, когда его рука касается щеки, он ощущает только холод. Он был счастлив, видя счастливого ребенка. Эта отцовская любовь смешалась внутри Элайджи, ведь он всегда мечтал иметь своего ребенка. Никто не представляет, что Элайджа Майклсон испытывает к этому ребенку. Словно в лице Нади он обрел ребенка, которого у него не было. Надя та, кому Элайджа смог подарить любовь, которую он берег для своего ребенка. И, каким Майклсон будет человеком, если не попрощается с малышкой Надей, которая заставила его улыбаться, почувствовать себя счастливым, не меньше, чем ее мать, а ведь Элайджа так желала, чтобы они стали семьей. Семья – это самое важное в мире.

Майклсон хлопает дверью автомобиля, заходит в магазин, смотрит на все эти игрушки, выбирая в подарок самую дорогую куклу в комплекте с железной игрушечной коляской, украшенный сваренными из железа узорами и длинной ручной, и стоит отметить, что подобные игрушки производили в Англии.

— Стефан, заедим еще в одно место, - твердо заявляет Элайджа, подходя к стоящему рядом с кассой Сальваторе.

========== Глава 31. Часть II. Прощание с прошлым. Мактуб. ==========

Чикаго.

Элайджа не знает, что его ждет, но ему хочется увидеть Надю, и его сердце тянется к ней. Он должен попрощаться с ней, а Стефан не понимает его поступка, но не любовь ли толкнула Элайджу Майклсона на этот поступок. Шофер паркует автомобиль по указанному адресу, и мужчина покидает его, катя коляску, в которой сидит фарфоровая кукла, оставляя Стефана в одиночестве. У него хватило смелости, чтобы прийти и попрощаться. После непродолжительно стука дверь открывает женщина, закутанная в платок и длинное бесформенное платье, из патефона доносятся восточные мотивы.

— Ас-саляму аалейкум, - тихо произносит женщина на своем родном языке.

— Мистер, Мохаммед Шель Аляви, дома? – спрашивает он, смотря на женщину.

— Нет, он еще в госпитале, - быстро отвечает она, желая закрыть дверь, но Майклсон останавливает ее.

— Мне крайне важно поговорить с ним, - говорит Элайджа, но она словно не понимает его. — Девочка трех лет, Надя, дочь Катерины Петровой, здесь? Я могу увидеть ее. Как ваше имя? Вы понимаете меня?

— Фатима. Я жена кузина Мохаммеда, Али, из Феса, - тихим тоном шепчет напуганная женщина. — Харам! Я не могу вас впустить, не могу разговаривать с вами наедине, пока в доме нет мужчины. Харам! Вы можете подождать снаружи.

— Странные у вас обычаи, - ухмыляется Майклсон, отходя от двери.

— Это у вас все странное, - отвечает Фатима, прикрывая дверь.

— Кто это? Моя мама пришла, - спрашивает малышка, дергая женщину за ткань платья, желая спрятаться за ней.

— Надя, - вскрикивает Элайджа, слыша голос малышки. — Привет, помнишь меня?

— Ты тот добрый дядя, который привел меня к маме, - произносит малышка выглядывая из под платья на него.

— Да, - улыбается Майклсон. — Мое имя Элайджа. Смотри, что привез тебе.