Сумасшедший домик в деревне
Шрифт:
Никифоров, отвлекшийся на некоторое время от окна, пропустил момент, когда Полина вслед за рабочим полезла в канализацию. «Почтальон» вынырнул в десятке метров справа, и ей просто ничего не оставалось, как спуститься под землю. Коньяк страшно мешал, но она предпочла бы сразиться врукопашную, нежели расстаться с ним. Как только она полезла в люк, снизу на нее заорали. Тогда, она высунула голову, чтобы посмотреть, куда побежал ее преследователь. Он был совсем рядом, и Полина нырнула обратно.
Никифоров заметил эту голову, когда
Джульетта, принявшая его нападение за проявление мужской страсти, от избытка чувств едва не потеряла сознание.
— Не здесь! — просипела она, вспотев в его объятиях, как мышь под метлой.
— А где? — глупо спросил Никифоров, решив, что он не туда нажимает.
— Не знаю… — выдавила из себя она. — У вас… Или у меня.
Никифоров отпустил, ее, сел на место и попытался сосредоточиться. Математичка явно вела с ним какой-то диалог, которого он не понимал, потому что думал совершенно о другом. Снаружи что-то происходило. Только что мимо кафе пробежал пожилой мужчина со зверским выражением на лице. Потом Никифоров увидел нечто рыжее, мелькнувшее среди припаркованных машин на стоянке.
— Что с вами, Андрей Андреевич? — сдавленно спросила Джульетта, с трудом приходя в себя после его медвежьих объятий.
Никифоров сжал ладонями ее холодную руку, похожую на куриную лапку, и проникновенно спросил, по-прежнему глядя мимо:
— Джульетта Ивановна, у вас бывало когда-нибудь такое, что вы все время думаете об одном и том же человеке… Размышляете, как он живет, чем сейчас занят… И он начинает вам всюду мерещиться?
— Нет, — ответила Джульетта, мечтая, чтобы поскорее принесли курицу.
Ей и вправду хотелось, чтобы Никифоров себе что-то позволил, но не такое.., дерзкое. Подарил цветы, целовал бы руки, горячо говорил о вспыхнувшем чувстве… И уж чего ей вовсе не хотелось, так это ему мерещиться.
— Курица для вашей дамы! — возвестил официант и водрузил на салфетку огромное блюдо с едой.
— Отлично! — обрадовался Никифоров и обернулся к Джульетте:
— Вы пока ешьте, а я сейчас.
Он оттолкнул от себя стул и пулей вылетел на улицу, потому что увидел, как мимо кафе медленно проехала низкая красная машина с Анжелой за рулем. Заметив, что бывший муж несется за ней, размахивая руками, она приткнулась к тротуару и открыла для него дверцу.
— Здравствуй, Андрей! — сказала она, когда Никифоров рухнул на соседнее сиденье. — Как мило, что ты вышел меня встретить. Мне нужно с тобой поговорить.
— Давай, только быстро, — согласился тот, нервничая, что оставил Джульетту наедине
— Нет, Андрей. Быстро не получится. Разговор серьезный.
Никифоров посмотрел на Анжелу и вздохнул. Вероятно, когда он женился на ней, в его организме происходила гормональная революция. Анжела была безумно красивой женщиной. И эгоистичной, как дитя. Ее уверенность в себе и своих чарах походила на помешательство.
— Я тебе еще по телефону сказал, что у меня нет времени на серьезные разговоры.
— Я прошу у тебя четверть часа. Поднимемся к тебе и поговорим.
— Там Бунимович.
— Боже мой! — раздраженно воскликнула Анжела и, щелкнув зажигалкой, прикурила. — Андрей, тебе пора задуматься, как ты живешь!
— Если тебя это утешит, я не живу с Бунимовичем, — ехидно заметил он, продолжая удивляться, как мог купиться на эти гладкие ножки и выпяченные, будто надутые, губки. — Кроме того, я вообще не понимаю, с какой стати ты собираешься со мной серьезно разговаривать. Мы развелись сто лет назад!
— Ровно полтора года, — жестко заметила она.
— Нас ничто не связывает!
— Это как сказать, — пожала плечами Анжела. — Ты не все знаешь. Кстати, раз у тебя Бунимович, предлагаю зайти в кафе и посидеть там за чашечкой кофе. — Она показала рукой на то самое кафе, где угощалась Джульетта.
— Нет! — взвился он. — Только не кофе! В последнее время меня тошнит от него. Я работал ночами и перебрал кофеина.
Он воровато оглянулся и увидел через стекло, что Джульетта почему-то встает и складывает салфетку. Или она не ела несколько дней и проглотила курицу вместе с костями, или решила, что он сбежал насовсем, и потеряла аппетит.
— Ты можешь минутку подождать? — спросил он у Анжелы и, не дожидаясь ответа, выпрыгнул из машины, на ходу доставая из кармана бумажник.
Выхватил оттуда купюру достоинством в пятьсот рублей и, ворвавшись в зал, подлетел к Джульетте.
— Как дела? — запыхавшись, спросил он, одной рукой пряча бумажку за спину, а другой подзывая официанта. — Вы что же, хотите уйти, не дождавшись меня?
Джульетта и в самом деле, поддавшись порыву, собиралась сделать ноги, а потом позвонить Никифорову и попросить, чтобы документы он привез на службу. Но вот.., не удалось.
— Этого хватит? — спросил Никифоров и потряс бумажкой перед носом невозмутимого официанта.
— Да, — лаконично ответил тот, незаметно сглотнув.
Никифоров сунул ему деньги и велел:
— Я на минуту выйду, принесите нам пока по чашке кофе.
— Слушаюсь, — уже веселее ответил официант и потрусил «за кулисы».
Джульетта медленно опустилась на свое место.
— Простите меня, — проникновенно сказал Никифоров, наклонившись к самому ее уху. Он знал, что короткие, но интимно произнесенные извинения действуют на женщин гораздо сильнее пространных и униженных.