Сумеречное состояние души. Часть 3
Шрифт:
Вечерело, неяркий свет, исходящий от лампочки, отбрасывал тени на предметы и на сморщенного некто… — и Акулина быстро смекнула, что ей лучше пробежаться, рысцой, через поле и лесополосу, до заброшенной деревни, чем оставаться дома, наедине с этим необычным дитем… Чтобы лишний раз не пугаться его вида, Акулина накрыла жуткое лицо мальчика марлечкой: все равно он орет… — и, в сгущающейся темноте, она побежала, в надежде, что знахарка, изготовившая, некогда, сглаз-отворотную настойку для сестры Стеши — и поныне проживает в своем домишке на «курьих ножках»…
Страх подгонял Акулину — и она бежала, напролом,
— Егорушка, сынок, помоги своей мамке Оттуда…, пожалуйста: пусть знахарка будет дома и не откажет нам в помощи… — ведь этот ребенок и не ребенок вовсе, а какой-то упырь… — он высосет все соки из нас!!! Помоги, сынок!!! Попроси Господа о милости!!! Отчего у хороших женщин на свет нарождаются такие…: незнамо какие вампиры! Ах, сынок!!! Пособи мамке!!!
Так, с молитвами и призывая, на помощь, своего погибшего сына, Акулина добежала до дома знахарки. Пожилая женщина сидела на крыльце своего дома… и выглядела недовольной…
— Опять ты, беспокоишь меня, да еще и призвала, на помощь, своего покойного сына…! Ладно, будь по-твоему… — оставь мне этого нелюдя: попробую я прогнать из этого маленького тельца мрак душегубства и жар, пылающего огня… А ты, беги обратно, в село и приведи бабушку этого…, иначе он так и будет плакать: в нем жива память, о том костре…, он жжет его изнутри! Все поняла… — теперь беги: за ночь мы должны управиться…!!!
Акулине стоило больших трудов, чтобы разбудить Софью, потом еще некоторое время ушло на объяснение ситуации… Софья побежала с Акулиной только из-за страха, что ее внук может пострадать, от рук неизвестной женщины… — вот она сила крови!
Они уже пробежали почти все поле, когда им, навстречу, в свете Луны, выплыл черный шар… — Акулина, словно, кто ей подсказал, застыла на месте и не дала бежать Софье, крепко ухватив ее за подол платья… — она принялась читать молитву и Софья поступила по ее примеру… Черный шар все же завис над их головами, на какое-то время — Акулина громче и громче, все повторяла одну и ту же молитву, а Софья будто онемела… — но сгусток черной энергии, очевидно решив, что он слишком долго остается на одном месте, поплыл дальше, а Акулина все повторяла ту молитву, пока черный шар не скрылось из вида.
— Акулина, прозорливая ты, баба, а я уж испугалась, что этот сгусток темного дыма проникнет в кого-нибудь из вас… — ан, нет, пронесло! Софья, поди сюда! На-ка, выпей этот настой, а это… дочке своей спои — этому несчастному дитю инцеста… Вроде, вышло изгнать темную хмарь, из вашего младенца…?! Через неделю придете, надо будет повторить обряд изгнания…, для верности…
Софья, только сейчас, увидела своего внука, обмазанного золой и непонятным жиром, лежащем, голым, на поленнице, она хотела броситься к нему, но знахарка ее остановила, указав на круг, обозначенный белым…, на земле. В следующее мгновение, знахарка взяла в свои руки большой нож, бормоча, известные только ей, заклинания, в нескольких местах, ножом провела по белой линии, словно бы, надрезая порочный круг…
— Забирайте своего мальца и сегодня же окрестите его в церкви Егором! Все понятно?! Не забудь этот настой, для твоей дочери: на ней страшный сглаз — она не сразу отойдет от того морока, возможно, неделю будет дурной… Не забудьте,
Они завернули спящего ребенка в пеленки и пошли домой, Софья, вдруг, резко развернулась и поинтересовалась у знахарки:
— А сколько… мы вам, должны?!
— Через неделю придете, принесете сколько не жаль… — ответила та, и скрылась в своем доме…
Акулина и Софья направились через поле, домой…, а в небе уже занимался рассвет.
— Как странно, вроде бы мы совсем недавно выбежали из дома, а уже светает?! — удивилась Софья.
— Это ерунда, а главное — ваш малец перестал орать и заснул, наконец-то! Вроде, и в личике переменился?! — подытожила их ночное рвение Акулина.
* * *
Первое, что сделали Акулина с Софьей, когда воротились домой…: пошли в теплую баню — сами ополоснулись и младенчика, спящего искупали, а он так и не проснулся… — бедняга целый месяц не спал и другим не давал…
Федор с утра сходил в местную церквушку и договорился с батюшкой, о крещении Софьиного внука…
* * *
У Софьи не выходили из головы слова, сказанные знахаркой…
— Мама, представь подобное: знахарка назвала нашу Леночку жертвой инцеста?! Можно подумать, муж Павел приходился мне и братом!!!? — Ираида вздрогнула, из-за слов, сказанных Софьей — и странно посмотрела на нее.
— Дочь, иногда и знахарки заговариваются… Вы, сегодня крестите Егора, а я навещу его мать и заставлю Лену выпить знахаркин настой…, возможно, я задержусь у нее неделю, присмотрю за ней: в конце концов… — это наша квартира — я могу появится там, когда хочу и на сколько хочу…!!!
* * *
Нужно ли говорить, что приезд Ираиды вовсе не обрадовал родителей Егора: они, вольготно, устроились, сытно и беззаботно жили… — и истеричная, и плаксивая сноха Лена не была им помехой… — и, вот, объявилась хозяйка этих квадратных метров…! Ираида… — это не ее дочка Софья… — данная особа с «захватчиками» никогда не церемонилась… — и, уже родители Егора вынуждены потеснится и подстраиваться, под режим дня и пожелания Ираиды…, и лишнюю «копейку», без спроса, не возьмешь из секретера… — а, иначе, им грозит изгнание из «рая»! И это, именно, сейчас, когда они распробовали, на вкус, сладкую столичную жизнь, в достатке!!! Ну, уж, нет!!!
Что, касаемо, самой Лены: после рождения ее ребенка-уродца, она никак не может прийти в себя… — и пребывает в состоянии постоянной депрессии. Бабушка Ираида, особа властная… — у нее не забалуешь… — Лене пришлось подчиниться — вытирая и слезы, и сопли, она выпила горьковатый настой…, под бдительным надсмотром Ираиды… И, вскоре, Лену накрыла «волна» равнодушия… — и ей стали безразличны все пересуды, за ее спиной: и, что она, молодая и красивая женщина, произвела на свет уродца… — безразлично стало и то, что муж Егор и его родители смотрят на нее косо, брезгливо… — еще, муж избегает ее близости… — и до сих пор не развелся с ней, только, из-за ее денег!!!