Сумеречные улицы
Шрифт:
А потом он побежал.
Теперь он заблудился в коридорах. Он замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, пытаясь понять, где находится, пытаясь разработать план.
Он почувствовал стальное прикосновение пистолета к затылку.
— Оуэн? Что происходит?
— Не двигайся, Джек. Мне жаль. Господи, мне и правда жаль, но ты не понимаешь, что мы здесь делаем.
— Да, чёрт возьми,
— Пожалуйста, Джек.
Это была Тошико. Она тоже ввязалась в это, чем бы «это» ни было.
— Очередная попытка переворота, Оуэн? Это начинает надоедать.
— Джек, ты должен понять, мы нашли способ помочь миру.
— Я думал, мы уже делаем это.
Тошико появилась в поле его зрения.
— Нет, мы имеем в виду — помочь на самом деле. Изменить мир. Сделать его лучше. Вместо того, чтобы прятать всё, что мы находим, мы могли бы использовать это на благо человечества.
Джек только пожал плечами.
— Я уже слышал это раньше, ребята. Именно из-за этого пал Институт в Лондоне. Я думал, что мы выше этого.
Оуэн кивнул, понимая сомнения Джека.
— Именно поэтому ты нам нужен. Наш моральный компас. У них такого не было. У них не было тебя.
— И что я должен сделать ради вашего дивного нового мира, Оуэн? Какова цена? Потому что, знаете ли, я опытный. Я понимаю, что за всё нужно платить.
Оуэн и Тошико переглянулись.
— А Гвен? — продолжал Джек. — Она согласна?
— Гвен… ещё не решила, если честно, — сказала Тошико.
— Честность — это хорошо. Придерживайся этой программы, Тош, и скажи, для чего я вам нужен. Потому что у меня есть ощущение, что мне это не понравится.
— Ты прав, Джек, — сказал Оуэн неожиданно спокойным и твёрдым голосом. — Тебе это не понравится.
Джек видел его глаза. Они были совершенно чёрными, как будто чёрная дыра пожирала его изнутри. Он посмотрел на Тошико. С ней происходило то же самое.
— Дерьмо, — сказал Джек, и Оуэн убил его выстрелом в лоб.
Когда Джек очнулся, он не мог двигаться.
Он открыл глаза, но вокруг была лишь непрозрачная пустота, хотя она была твёрдой — Джек был в этом уверен. Он попытался пошевелиться. Безуспешно, всё, что он мог — косить глазами влево или вправо. Больше ничего не двигалось, хотя он чувствовал своё тело.
Так что он был пойман в ловушку, заключён в чём-то, что крепко его держало.
Он
Прожив больше 150 лет, Джек знал своё тело, он знал каждый миллиметр своей кожи, мышц и тканей и знал, как они должны себя чувствовать в данный конкретный момент. И чем бы это ни было сейчас, это было неправильно.
Что-то появилось в поле его зрения, сверху, бесформенное, искажённое. Оно заговорило, звук тоже искажался, проходя через то, что удерживало Джека. Он понял, что это Оуэн Харпер и что его глаза по-прежнему чёрные.
— Джек, — говорил он. — Не уверен, что ты меня слышишь, но каждые несколько часов ты будешь задыхаться. А потом оживать.
Этот трюк проделывается уже не в первый раз, печально подумал Джек. Но зачем?
— И когда это произойдёт, энергия, которую отдаст твоё тело, позволит нам открыть Разлом и, что ещё важнее, контролировать его. Мы собираемся использовать Разлом, чтобы построить новую Империю Торчвуда и сделать Землю лучшим домом для всего, что было в нём заключено.
Интересное использование слов. Значит, то, что населяло другие измерения, было заключено здесь.
Джек отметил, что машинально отверг идею о том, что Тошико, Оуэн и, возможно, Гвен делают это по своей воле. Что-то управляло ими.
Хорошо. По крайней мере, его команда не предавала его.
Он понял, что уколы иголочек на самом деле были крошечными проводами на его коже и что это было сделано очень дотошно и тщательно. И не имело значения, насколько хороши были Тошико и Оуэн, благослови их Господь, они не могли бы добиться этого лишь своей смекалкой в области техники.
Пришельцы? Пришельцы из Разлома? Что-то ещё?
Это не имело значения. Он оказался в ловушке, в какой-то тюрьме, он не мог двигаться и обречён был вечно жить, умирать и давать энергию инопланетянам и их планам.
Прекрасно.
Он ничего не мог сделать. Только ждать помощи от Йанто или кого-либо ещё.
Джек улыбнулся. Потому что он знал, что Йанто найдёт способ. Потому что это был Йанто.
Прошло много времени. Множество смертей и возрождений. У Джека больше не было представлений о времени и пространстве — всё, что он мог делать — стараться не сойти с ума.
Потом однажды удерживавшее его неподвижным соединение начало трескаться.
Он слышал много шума, возможно, выстрелы, и совершенно определённо несколько пуль попали в его ловушку.
Перед глазами повисла алая дымка. Его застрелили? Нет, не его, кого-то другого, прямо над ним, на поверхности его ловушки.