Сумеречный мир
Шрифт:
— ... а как же верховые и группировки? — не поняла я.
— ... или входят в крупные группировки, объединенные, как правило, коммерческими интересами. В них входят оборотни разных видов, чаще всего образуя большие банды со своими внутренними законами и правилами. Где жизнь вертится вокруг лидера. Есть и верховые во главе. Кстати, наш Марк давным-давно держит несколько кварталов под собой.
— Надо же… — от каких-либо комментариев я удержалась. Эмоции тоже держала под контролем.
— Вообще-то, что бы ты ни думала, в городе у оборотней
— Неужели? — изумилась я. Зная, насколько опасно жить в городе, страшно представить, что творится за его пределами.
— Не сомневайся. В кланах, обосновавшихся подальше от городов, царят строгие патриархальные нравы. Заправляют старейшины. Помнишь, я тебе о староверах рассказывала?
— Мели, вы вскользь упомянули, а поподробнее можно? — настояла я.
— Можно, — согласилась она. — Пятьсот лет мы воевали, рвали глотки друг другу, пытаясь осознать кем стали. Как с этим жить дальше. Нелепо звучит, но для многих принять себя такими, измененными оказалось сложно. Кроме того, в уничтожении серых люди принимали активное участие, сжигая поселения, убивая не похожих, иных. Представляешь, какое тогда было время?
Я судорожно сглотнула, кивнув, — фантазия у меня богатая.
— Еще бы! В наших школах история того времени входит в обязательную программу. События довольно подробно описываются, правда, несколько с другой стороны...
— Догадываюсь с какой, — хмыкнула Мели. — Серые — звери и убийцы. Поголовно. Да?
Я виновато пожала плечами и попробовала оправдаться:
— Но ведь что-то соответствует учебнику, на себе испытала…
— Ой, — шеф-повар махнула рукой, поправила сползший на лоб белый колпак и, нарезая морковку соломкой, продолжила. — В общем, после образования Стены, жизнь на серых землях начала налаживаться. Формировались кланы, сперва — семейные, общинные, потом — территориальные и видовые. Законы там действовали старые, которые еще до катастрофы были. Так и живут по сей день. Мужики — во главе, а бабы — по хозяйству. Затем, с развитием торговли и увеличением городов, ситуация тоже изменилась. Появились инакомыслящие, всяко разно, а старейшинам не пришлось по нутру, вот и уводили своих оборотней дальше, в менее освоенные и населенные места.
— И что теперь? — я ловила каждое слово, как на самой интересной лекции.
— Теперь города — оплоты свободы, а поселения староверов — древних устоев. И отсюда следует: прежде чем принимать предложение вступить в клан, сначала выясни — в городской или староверческий, — щелкнули меня по носу.
— А то заставят ходить в холщовых платьях до пят? — улыбнулась я.
— Если бы только, — многозначительно посмотрела на меня хозяйка дома. — Девочек у оборотней рождается мало, самцов — гораздо больше.
— Странно…
— Перенаселения у нас нет из-за слишком высокой смертности. Слабые не выживают. К тому же, звериная натура спокойно жить мешает. В войнах и драках чаще гибнут мужчины, вот природа и берет свое, их больше
— Сколько?! — ошарашено выдохнула я.
Женщина-перевертыш с пониманием хмыкнула и продолжила:
— Однако выносить и родить несколько раз не каждая сможет, да и согласится ли, но выбора нет.
— А у волков? — моему любопытству не было предела. Страшно интересно.
— У всех псовых тоже самое, но не более двух-трех щенков.
— Маловато что-то! — мрачно съехидничала я.
— Потому что щенки рождаются крепче, здоровее, живучее. Котят меньше выживает. Вот и берут количеством... — так же мрачно ответила Мели.
— Потрясающие жизненные перспективы...
Если утром, на «свежую» голову, я задумалась о том, чтобы найти Рогова и признать родство, то сейчас, если бы увидела его, забилась бы в щель поглубже. Выяснять в какой клан он меня определить собирался, совершенно расхотелось. Ну какая родня барсам рысь?..
— Да ладно, все утрясется, — погладила меня по плечу ежиха. — Не бери близко к сердцу.
— Спасибо, Мели, главное усвоила: замуж выходить лучше за городского волка, — едко резюмировала я, про себя решив лучше не выходить вовсе.
— Тебе выбирать, — снисходительно усмехнулась она. — Только вот о чем подумай: тебе нужна преданность или верность?
— И в чем разница?
— Волки те же псы, преданы тому, кто их кормит, или любит... как собаки. Ты готова разделить их преданность любимому делу... хозяину... клану...
Моя обожаемая «колючка» с улыбкой смотрела на меня, ожидая вопроса, и я ее не подвела:
— А кошки?
— Кошки себе на уме. Всегда. И заботятся лишь о своем благе.
— Тогда почему...
— Зато кошка сама выбирает хозяина и хранит верность до самой смерти ему одному. И неважно, кормят ли ее вкусно, богат ли хозяйский дом... Однажды определившись со своими чувствами, кошка становится самым верным защитником и спутником. Кто ты, откуда и как к ней относишься — дело десятое.
— Ясно, — уныло вздохнула, посчитав себя неправильной кошкой. — Придется мне за своими чувствами следить, а то выберу кого-нибудь непутевого, и всю жизнь буду мучиться.
На кухню влетела испуганная, трясущаяся Настя. Округлившимися глазами посмотрев на нас, выпалила:
— Ксения, там к тебе пришли... оборотни... огромные и хищные.
— Мне конец, — придушенно пискнула я.
* * *
В зал я выходила, усилив внутренние щиты, чтобы мой страх не вырвался на свободу. Не торопясь, с высоко поднятой головой и бесстрастным выражением на лице. По крайне мере, очень на это надеялась, ведь старалась же выглядеть достойно своей хищницы.