Сумеречный судья
Шрифт:
Лицо девушки раскраснелось, когда она пристегивалась ремнем безопасности, и взгляд, который она на меня бросила, обещал, что мой знак внимания не останется без ответа.
— Пыточный станок, Френки, — произнес я, выруливая из университетского городка. — Асгхан не даром стал массажистом в садомазохистском клубе.
— Ты сам садист, — Франсуаз блеснула глазами. — Отшлепать слабую, беззащитную девушку. Воспользоваться моей невинностью.
— Невинностью? Френки, нельзя выдумать такой извращенной
— Ты на самом деле так считаешь?
— Я это знаю.
— Какой ты злой.
Франсуаз отвернулась, и ее ресницы задрожали, словно девушка собралась расплакаться.
Я переключил радио на биржевые сводки.
— Ты не собираешься извиняться? — спросила Френки.
— Нет.
Девушка искривила губы и процедила со злобой, силы которой с лихвой хватило бы, чтобы передохло население маленького городка:
— Я еще тебя поймаю, Майкл. И дам насладиться моей извращенной фантазией.
— Добрый день, фрау Ниффльгурд, — я положил локти на прилавок. — Асгхан у себя?
— Так вы вроде не записаны к нему на сегодня, — оркиха смотрела поверх моего плеча на Франсуаз, с опасением, как бы девушка не утащила с прилавка пару полупорнографических дисков.
Она не знала, что Френки ничего не делает наполовину.
— Это не удовольствие, а работа, — пояснил я, кладя на стол сложенную купюру.
— Так для Асгхана работа и есть удовольствие, — оркиха не проявила интереса к моей банкноте и, повысив голос, обратилась к Френки. — Если вам что-то нужно, так и спросите.
Я отодвинул оркиху и прошел к двери.
— Нет, нет, только не бей сюда! — застонал кто-то за одной из стен и тут же зашелся криком.
— У Асгхана сегодня тихо, — бросил я, раскрывая дверь.
Она не была против, и это значило, что комната пуста.
Я пробежал взглядом по ряду плеток, висевших на стене, потом посмотрел на металлический стол.
— Следы спермы, — заметил я, проходя вглубь комнаты.
— Кто-то кончил от восторга, — сама фрау Ниффльгурд этого чувства, по всей видимости, не испытывала. — Здесь еще не убирали. Я же сказала вам, что Асгхана нет.
— Но ведь сегодня много клиентов? — спросила Франсуаз.
— Потребуют назад свои деньги, — оркиха развела руками и стала от этого казаться еще толще. — Но, может быть, нам удастся договориться.
Я вынул из кармана пластиковый пакет и ухватил через него то, что обнаружил в портативном холодильнике Асгхана.
— А еще кто-то может прийти к вам за своими пальцами, фрау Ниффльгурд, — сказал я, протягивая ей обрубленную кисть. — И вряд ли вы сможете так же легко договориться с ним.
— Эта рука принадлежит не Асгхану, — констатировала
Оркиха звонила по телефону, и про себя подсчитывала убытки.
— А вы проверяете своих клиентов на выходе, фрау Ниффльгурд? — осведомился я. — На комплектность.
Крупнокостный гном выбрался из дверей и снизу вверх посмотрел на владелицу клуба. На его висках росли короткие рожки, — считается, будто они говорят о благородном происхождении. Мол, в предках были дергары или даже высшие демоны. На самом деле, отростки значат совсем другое. Кто-то из прадедов трудился в проклятой мифриловой шахте, или курил порошок зеленого фунгуса.
Гном был обнажен по пояс, и носил на груди плавающую татуировку, — в которой отражались время, погода и астрологический прогноз на неделю. Конечно, все надписи шли наоборот, чтобы хозяин мог рассмотреть их в зеркале. На шее позвякивало ожерелье, где бусины из александрита перемежались с кусочками мифрила, а сверху на нем возлежал кулон, из непрозрачного адаманта.
— Неприятности? — спросил гном.
— Да, — фрау Ниффльгурд выплюнула слова, как непрожеванную пищу. — Баскетболист, ты знаешь, куда ушел Асгхан?
— Баскетболист? — я посмотрел на гнома с новым интересом.
— Да, — подтвердила оркиха. — Он часто играет в такие игры — футбол, баскетбол. Вернее, это им играют.
Я не стал углублять.
— Асгхан сказал, что не сможет оставаться долго, — ответил гном, обсасывая палец. — У него были какие-то срочные дела. Я говорю, пусть оставляет клиентов мне — да у меня, э… не тот профиль.
— Он сосал палец так, словно его здесь не кормят, — бросил я, ожидая, пока Франсуаз заберется в машину. — После этого зрелища долго не смогу есть.
— Ты же не знаешь, может, у него такая привычка.
— Привычка — сосать что?
— Майкл, мне придется дать тебе пару пощечин, когда ты остановишь машину. Нельзя говорить таких вещей при девушке.
— При тебе можно. Лучше расскажи, какие диски тебя заинтересовали.
— Я очень терпеливая, — сообщила Франсуаз, доставая из кобуры пистолет. — И кротко выслушивала все твои издевательства в свой адрес.
— Спрячь это, Френки. А если в кабинку кто-то войдет?
— На этот случай мне и нужен ствол.
Лифт возносился к вершине здания, словно не знал, что очень скоро ему вновь предстоит опуститься на самое дно.
— Полагаешь, у Асгхана проблемы? — спросил я.
— Он их себе создал, когда солгал нам, — заверила меня Френки. — Уверена, минотавр боится боли — как и любой садист.
— Ты не боишься.
— Майкл. Мне кажется, ты специально выводишь меня из терпения.
— Тут ты права.