Сумеречный судья
Шрифт:
— Кажется, сдаются вместе с домом, — заключил я, возвращая на место статуэтку мудреца. — Домашнее тепло напрокат — как тебе?
Еще один минотавр простучал копытами над моей головой.
— Почему дверь выломана?
Он успел спуститься на половину ступенек, осторожно поводя вокруг дулом пистолета.
Франсуаз вынырнула из-под лестницы и вонзила два пальца в его лодыжку.
Минотавр закричал — и это действительно очень больно, если знаешь, куда и как нажимать. Он покатился вниз с такой скоростью, что я испугался
— Ты говорил, в доме четыре охранника? — спросила девушка.
— Приехали вместе с хозяином. Аларейн обычно проводит время в библиотеке, на втором этаже.
— Надеюсь, на сегодня он уже получил свою порцию положительных эмоций. У него остались только плохие.
Девушка резво взбежала по лестнице, держа в обеих руках по пистолету.
— Правая дверь налево, — подсказал я, следуя за ней и не вынимая рук из карманов.
Высокий минотавр шагнул демонессе навстречу. В поднятых руках стражника сверкала двухглавая секира, между острых рогов шипела тонкая молния. Вздымая искры и мерцая древними рунами, алые файерболлы обрушились на Франсуаз. Они скатывались с закругленных лезвий боевого топора, и устремлялись к девушке, чертя за собой зодиакальные знаки.
Френки подняла руку, и горящая пентаграмма вспыхнула между ней и минотавром. Магическая стена закрыла демонессу от шаров пламени; огненные снаряды раскатились по ней и обратились в пепел. В то же мгновение, пятиугольник вздрогнул, и обратился в прозрачного ледяного спрута; тварь устремилась к воину, и длинные щупальца плотно спеленали охранника, не давая пошевелиться.
Стражник упал; Франсуаз прошла мимо него и, наступив на обоюдоострую секиру, сломала пополам древко.
Салмар Аларейн сидел в кресле с высокой спинкой. Его пальцы были сомкнуты под подбородком, плечи расправлены, лицо поднято.
Он смотрел на демонессу с легким, почти неуловимым презрением, которое аристократ по рождению всегда испытывает при виде девушки из простого квартала. Френки довольно улыбнулась и уселась перед ним на стол.
— Эти бедняжки готовы отдать за вас жизнь? — спросила она.
— Да.
— По крайней мере, сегодня им не придется. А вот о вас, Салмар, я бы этого не сказала. Будете говорить?
Она направила в лицо минотавру дуло своего пистолета.
— Феарор был моим сыном, — сказал Салмар Аларейн, вновь сцепливая пальцы под подбородком. — Вы уверены, что мои люди не сильно пострадали?
— О, да, — заверила его Френки, перекладывая ноги. — Зато могут вдоволь разбить головы, пытаясь выбраться из подвала.
Она передернула затвор.
— Мне было проще пристрелить их, чем стаскивать в погреб, Салмар. Рассматривайте это как жест доброй воли.
— Я не верю в добрую волю с тех пор, как мою жену убили фанатики, — отвечал минотавр.
— Асгхан Фирачи, — я показал ему фотографию. — Вы приехали из-за него?
— Сын был всем, что у меня
— Асгхан говорит, он был поражен койганом.
— Это ложь. В теле не нашли ни зверя, ни даже кокона.
— Что вы делаете в городе Эльфов? — спросила Френки.
— Наверное, я должен отвечать, раз вы держите в руках пистолет… Хорошо. Мне стало известно, что твари выслеживают Асгхана. Я мог бы выяснить, кто возненавидел моего врага еще больше, чем я сам. У меня достаточно для этого средств.
Салмар Аларейн сухо улыбнулся, как человек, у которого уже ничего нет впереди.
— Но для меня не имело значения, кто послал тварей. Я просто хочу видеть, как охотника раздерут на куски. Вам это может показаться жестоким — но таковы чувства отца, который потерял сына.
— И вас не заботило, что десятки невинных людей станут жертвами тварей?
Аларейн чуть заметно пожал плечами.
— Мне их жаль. Но я ничего не могу сделать. Даже тот, кто послал койганов в ваш город, не в силах их отозвать — до тех пор, пока они не выполнят задания. Это не дрессированные кикиморы, и не слушаются приказов. Мне остается только наблюдать — так же, как и вам.
— Он лжет, Френки.
Девушка закусила нижнюю губу, как делает только в тех случаях, когда напряженно размышляет.
— Вы сами Охотник, Аларейн, — произнес я. — Поэтому поняли, что в позвоночнике Феарора нет кокона.
— Это правда? — спросила Френки.
— Возможно, есть и другие люди, желающие Асгхану смерти, — продолжал я. — Но немногим удастся провести сюда личинки, обманув магов Черного Круга. И только опытный охотник мог заставить тварей подчиняться себе.
Серые стальные глаза Франсуаз вспыхнули алым огнем, когда демонесса вонзила когти в сознание минотавра. Девушка издала короткий смешок, и я понял — она увидела страх Салмара.
— Говори, — приказала Френки, наклоняясь к нему. — Расскажи мне всю правду.
Минотавр молчал.
Франсуаз поставила ему ногу на голову и пригнула к полу.
— Много людей погибло из-за тебя, ублюдок, — произнесла она и слегка усилила нажим — так, что у минотавра хрустнули шейные позвонки. — И будут умирать снова, если ты не остановишься. Это достаточная причина?
Он захрипел, не пытаясь подняться.
К его чести стоит отметить, что это было бы бесполезно.
— Но тебе нет дела до других? — процедила Френки. — Только твоя злоба имеет значение, и не важно, кто пострадает.
Девушка сменила положение, и теперь ее каблук вонзался в голову минотавра.
— Как насчет их фамильного замка?
— После смерти Феарора только он останется памятью об истории Аларейнов, — подтвердил я. — В пяти залах дворца собраны древние артефакты — ковры, вазы, украшения. Они бесценны сами по себе, но для Салмара это еще и память.