Сумерки богов
Шрифт:
– Чего шумим?
Все узники непроизвольно, но дружно подпрыгнули верх и испуганно замерли в благоговейном шоке. Перед ними стоял то ли камень-жук, то ли жук, похожий на камень. Огромная голова из какого-то, на вид керамического, материала покоилась на двенадцати многосуставчатых ногах, ни глаз, ни каких-либо других органов чувств не замечалось. Первым нашелся М192Ж.
– А вы, простите, кто?
– Кто, кто… Кислотник, непонятно, что ли, с первого взгляда?
И он сделал голову в профиль, чтобы всем сразу стало ясно, что он, дескать, да, совершенно точно – Кислотник и есть.
– А тут какими судьбами?
– Да тут такое дело, не в том направлении дорогу проплавил, – и жук расстроенно закапал чем-то токсичным на пол.
–
– Ну, могу, конечно, но вас тут же заметут с этим мягкотелым уродцем. Разве что его приодеть поприличнее.
– Доставишь нас наружу, и мы тебя отсюда заберем, – заискивающе сказал Сова.
– Этого явно недостаточно, у меня очень большие потребности в плане содержания, уважаемый мешок с костями.
– Скажи, чего ты хочешь? – рассерженно сказал Сова, злясь на то, что его снова посчитали уродом.
– Я хочу проплавить королевский хитин, – и кислотный жучила снова пустил слюну.
– Обещаю, если ты нас отсюда выведешь, проплавишь все, что захочешь.
– Ну, если вы обещаете, и если вы НАСТОЛЬКО хотите жить, то отойдите подальше.
Кислотник вытянул свою, похожую на гигантскую дыню, голову, раскрыл свои четыре губы в стороны и мелко затрясся, цвет его кожи сменился с земляно-коричневого в зеленый и, подняв передние лапы, он опирался только на четыре задние. Из передней части его головы вырвалась струя кислоты, которая, попадая на гладкую поверхность стены, даже не успевала стекать на пол, тут же ступая в реакцию с поверхностью и заставляя ее проваливаться вовнутрь. Сразу было видно, что он занимается любимым делом. Минута за минутой, Кислотник все глубже и глубже уходил в стену, все остальные с опаской следили за процессом и в один момент он вдруг неожиданно пропал из виду, но через несколько минут радостно высунулся и помахал, одной из двадцати, мохнатой лапой.
– За мной, я неожиданно нашел выход.
Радостно расталкивая друг друга, все бросились в образовавшийся проход и выпали в большой зал, полный непонятных и неподвижных жуков, выход если и был, то к нему еще следовало проделать долгий путь.
– Ну, где мой обещанный хитин?
– Где, где… – сказал Сова и выругался.
Кислотник направил на него голову и застыл.
– Найдем мы тебе хитин, не харахорься, – отозвался М192ж, пытаясь разрядить накалившуюся обстановку.
– Ладно, куда дальше плавить будем?
– Давай вперед, не думая!
Кислотник подошел к противоположной стене и занялся делом, остальная группа стояла поодаль и с интересом осматривалась. Жуки, наполнявшие этот зал, как будто были мертвее мертвых, не двигался ни один ус, ни одна пищевая лапа не делала машинальных хватательных движений. Осмелев, Сова залез на одного и стал прыгать на его спине и пританцовывать, остальные смотрели, не выражая никаких чувств, кроме безразличия. Шутливая сценка довольно долго казалась ему смешной, потому, когда один из жуков вдруг, словно по команде, резко поднялся и пошел к выходу, он слегка струхнул и свалился прямо к ротовому жралу. Внезапно одна из ротовых рук вытянулась и, схватив его за ногу, потащила к раскрывшейся четырехстворчатой пасти, при этом ни одна другая часть тела не двигалась. Быстрее всех сообразил Кембрик. Бросившись вперед, он стал тянуть Сову за туловище в другую сторону. Чуть позже сообразил М192ж, показав чудеса скорости. Он, не торопясь, свалил свою тушу с поребрика и, схватив ротовую лапу, применил какой-то прием, который скрылся от взора из-за своей немыслимой скорости. Кусок лапы остался на Сове, и они с Кембриком отлетели в другой конец зала, жук же даже не проснулся.
– Лефлекс, – многозначительно сообщил Кембрик ошарашенному Сове.
Немного отдышавшись, Сова пошел проверять все ли в порядке у Кислотника. Да, у него определенно все было в порядке. В прожженном проходе его не было, а вот на другом конце прохода он был, причем, по всей видимости, очень довольный, а вокруг было полно какой-то невообразимо отвратительной жидкости, в которой суетились еще более
– Мог бы ты мне оказать небольшую услугу?
– Какую именно?
– Будь добр, сделай так, чтобы он не двигался.
Удивлению М192ж не было предела, на время он даже перестал жевать.
– Но ведь тогда еда будет не такой деликатесной и он не будет щекотать своими движениями пищевод.
– Ну и что, мне так больше нравится.
– Странный ты, Сова.
И одним движением располосовал червя на две части, выдернув внутренности. Червь судорожно сжался и замер.
– Спасибо большое.
И М192ж, покачав головой, продолжил прерванную трапезу.
Сова, внутренне напрягшись, стал помещать половинки червя в пищеприемник скафандра. Закрыв глаза, открыл рот и откусил кусочек. Невероятно, какое наслаждение. Через стандартный час Сова уже еле передвигал ноги от сытости, желудок был полон, и его тянуло в сон. Пятый кусок червя в руке так и остался недоеденным и Сова как был, так и свалился в грязь и захрапел.
Спасибо сокамерникам – когда Сова открыл глаза, его несли на спине через выкисленный Кислотником тоннель.
– Он очнулся! – раздался голос Кембрика. Сова слез с широкой спины М192ж и довольно потянулся.
– А мы уж думали ты от незнакомой пищи, кажись, помер совсем.
– Да нет, моему виду надо время от времени на… да неважно.
– Ох, слезай.
Сова вновь оглянулся и определил, что они находятся в лесу, наконец-то выбравшись из муравейника.
– Что теперь?
– Теперь мне нужны детали, чтобы починить мой корабль.
Все дружно осели на землю, они прекрасно понимали, что из-за несостоявшихся ранее договоренностей проблема значительно усугубилась.
– Ну, может космический хитин? – сказал Кислотник, – он, в принципе, выдерживает космические нагрузки и температуры, если его не плавить, – и капнул слюнкой, от которой сразу пошел дым.
И тут одновременно все стали говорить. Но вся полезная информация исходила только от Кембрика, за исключением Кислотника. Он был местным жителем, знал обычаи планеты, знал, где можно раздобыть хитин и, наконец, только он рассуждал здраво, но его никто не слушал, а даже если бы и слушали, то вместо слов услышали бы только несвязный набор звуков его чудовищной дикции. Собственно, как раз хитина на планете было завались, нужно его было только взять, и всем было понятно, что взять его, разгуливая по планете с мнекопитающим, до невозможности сложно. Сова и сам понимал, что ему необходима маскировка, уж очень он выделялся на фоне своих и, вообще, членистоногих. Тут только он заметил, что все на него смотрят.