Сумерки идолов, или как философствуют молотом

Сохранять веселость в мрачном и чрезмерно ответственном деле не малый фокус; а что же тут нужнее веселости? Ни одна вещь не удается, если в ней не принимает участия задор. Излишек силы только и есть доказательство силы. — Переоценка всех ценностей, этот вопросительный знак, столь черный, столь чудовищный, что он бросает тень на того, кто его ставит, — такая роковая задача вынуждает каждое мгновение выбегать на солнце стряхивать с себя ставшую тяжелой, слишком тяжелой серьезность. Тут хорошо всякое средство, тут всякий «случай» — счастливый случай. Прежде всего война. Война была всегда великим благоразумием слишком ушедших в себя,

ставших слишком глубокими умов; даже полученная рана заключает в себе целебную силу. Изречение, происхождение которого я утаю от ученого любопытства, было издавна моей любимой поговоркой:

increscunt animi, virescit volnere virtus [1] .

Другое выздоравливание, при случае более желательное для меня, есть выслеживание идолов… В мире больше идолов, чем реальностей: это мой «злой взгляд» на этот мир, это также мое «злое ухо»… Тут задавать вопросы молотом и, быть может, услышать в ответ тот знаменитый глухой тон, который говорит о вспученных внутренностях, — какой это восторг для человека, имеющего за ушами еще уши, — для меня, старого психолога и крысолова, перед которым должно звучать то именно, что хотело бы пребывать в безмолвии…

Также и настоящее сочинение — заглавие выдает это — есть прежде всего отдых, солнечное пятно, прыжок в сторону, в праздность психолога. Быть может, также новая война? И будут выслежены новые идолы?.. Это маленькое сочинение есть великое объявление войны; что же касается выслеживания идолов, то на сей раз это не временные, а вечные идолы, к которым я здесь прикасаюсь молотом, как камертоном, — не существует вообще более старых, более уверенных, более надутых идолов… А также более пустых… Это не препятствует тому, что в них больше всего верят; да и говорят, особенно в важнейшем случае, отнюдь не идолы…

Фридрих Ницше

Турин, 30 сентября 1888,

в день, когда была окончена первая книга «Переоценки всех ценностей»

Праздность есть мать всей психологии. Как? разве психология — порок?

И самый мужественный из нас лишь редко обладает мужеством на то, что он, собственно, знает…

Чтобы жить в одиночестве, надо быть животным или богом, говорит Аристотель [2] . Не хватает третьего случая: надо быть и тем и другим — философом.

«Всякая истина однозначна» [3] . — Не двузначно ли это ложь? —

Я хочу раз навсегда не знать многого. — Мудрость полагает границы также и познанию.

В своем диком естестве отдыхаешь лучше всего от своей неестественности, от своей духовности…

Как? разве человек только промах Бога? Или Бог только промах человека? —

Из военной школы жизни. — Что

не убивает меня, то делает меня сильнее.

Помогай себе сам: тогда поможет тебе и каждый. Принцип любви к ближнему.

Не надо проявлять трусости по отношению к своим поступкам! не надо вслед за тем бежать от них! — Угрызения совести неприличны.

Может ли осел быть трагичным? — Что гибнешь под тяжестью, которой не можешь ни нести, ни сбросить?.. Случай философа.

Если имеешь свое почему! жизни, то миришься почти со всяким как? — Человек стремится не к счастью; только англичанин делает это.

Мужчина создал женщину — но из чего? Из ребра ее бога — ее «идеала»…

Что? ты ищешь? ты хотел бы удесятерить себя, увеличить во сто раз? ты ищешь приверженцев? — Ищи нулей! —

Посмертных людей — меня, например, — хуже понимают, чем современных, но лучше слушают. Говоря точнее: нас никогда не поймут — и отсюда наш авторитет…

Среди женщин. — «Истина? О, вы не знаете истины! Разве она не покушение на все наши pudeurs [4] ?»

Вот художник, каких я люблю, скромный в своих потребностях: он хочет собственно только двух вещей, своего хлеба и своего искусства, — panem et Circen [5] …

Кто не умеет влагать в вещи своей воли, тот по крайней мере все же влагает в них смысл: т. е. он полагает, что в них уже есть воля (Принцип «веры»).

Как? вы выбрали добродетель и возвышенные чувства, а вместе с тем коситесь на барыши людей бесцеремонных? — Но, выбрав добродетель, отказываются этим от «барышей»… (на входную дверь антисемиту).

Совершенная женщина занимается литературой так же, как совершает маленький грех: для опыта, мимоходом, оглядываясь, замечает ли это кто-нибудь, и чтобы это кто-нибудь заметил…

Становиться исключительно в такие положения, когда нельзя иметь кажущихся добродетелей, когда, напротив, как канатный плясун на своем канате, либо падаешь, либо стоишь — либо благополучно отделываешься…

«У злых людей нет песен». — Отчего же у русских есть песни? [6]

«Немецкий ум»: уже восемнадцать лет contradictio in adjecto [7] .