Сумерки морских богов
Шрифт:
— А почему бы нет, господин гросс-адмирал? Фактор неожиданности будет на нашей стороне. Вы сами отличнознаете, что англичане не способны принимать быстрые решения.
— Но это может закончиться катастрофой.
— Не вижу почему, — ответил Гитлер. — Корабли должны выйти. Детали плана оставляю на ваше усмотрение.
На это возразить уже было нечего. Редер смирился с неизбежным, вернулся в свой штаб и начал рассматривать карты Атлантического океана. Существовали два маршрута, которые могла выбрать брестская эскадра. Первый вел на запад, через район гибели «Бисмарка». Петля длиной 3000 миль вела через Северную Атлантику к Датскому проливу и оттуда на восток к Норвежскому морю. Это был очень рискованный окольный путь, вдалеке от спасительных крыльев «Люфтваффе». Зато британские
Другой путь имел протяженность всего 600 миль. Зато он проходил через засыпанный минами Ла-Манш, протискивался через бутылочное горлышко Дуврского пролива и заканчивался в Северном море. На первый взгляд, попытка использовать его выглядела форменным самоубийством, так как в этих водах уже много столетий господствовал британский флот. Такой поход можно было сравнить только с попыткой пробраться через клетку с голодными львами. Кроме встречи с военными кораблями и эскадрильями торпедоносцев, которые англичане могли собрать очень быстро, немецкая эскадра должна была пройти под огнем дальнобойных береговых батарей.
Много часов Эрих Редер ломал голову над этой проблемой, взвешивая преимущества различных вариантов и вероятный риск при этом. В конце концов, он решил согласиться с прорывом эскадры через Ла-Манш прямо под носом у британского льва. Однако успех этой фантастической операции мог принести только один фактор — полная внезапность. Редер проработал предварительный план операции, получившей название «Цербер», по имени трехглавого пса с драконом вместо хвоста, который сторожил вход в подземное царство древнегреческих легенд. Командовать эскадрой в ходе этой операции должен был вице-адмирал Отто Цилиакс. 12 января 1942 года Редер представил план операции Гитлеру на совещании с высшим командованием Вермахта.
Остановив свой выбор на Цилиаксе, Редер нашел наилучшую возможную кандидатуру для проведения операции «Цербер». Это был смелый, умный, настойчивый и прямой человек. Его приказы были краткими и твердыми и, после того, как были отданы, уже не менялись. В отличии от Лютьенса, Цилиакс охотно советовался с офицерами штаба, обсуждал с ними оперативные приказы. Он редко выказывал личные пристрастия и неприязнь. Но один тип офицера с ним не мог ужиться — это так называемый «Jasager», «Да-человек». Цилиакс ненавидел показуху, что для адмирала германского флота, где еще силен был дух надраенной до блеска медяшки, царивший в Императорском флоте, было совершенно нетипично. Он не раз демонстрировал свою независимость. На мостике в море он не носил традиционный темный китель с голубыми отворотами, а предпочитал длинную серую кожаную куртку, которую носили командиры подводных лодок. Ее золотые пуговицы и нашивки от воздействия соленых брызг давно стали зелеными. Цилиакс любил поболтать за стаканом шнапса. И если пытаться найти у него слабости, то можно вспомнить лишь одну. Адмирал любил вкусно поесть. И потому он всегда следил за качеством еды на своих кораблях.
Цилиакс принял это приказание без лишних церемоний. Прямо на совещании, не откладывая дела в долгий ящик, он выдвинул свои требования.
— До начала операции передвижения кораблей должны быть сведены к минимуму, — сказал адмирал. — Мы также должны полностью использовать элемент внезапности и покинуть Брест глухой ночью, хотя это будет означать, что нам придется проходить Дуврский пролив днем. Мы должны проскочить его раньше, чем англичане сумеют организовать атаку. Но самое важное, — он повернулся к генералу авиации Ешоннеку, — мы должны иметь сильное истребительное прикрытие от рассвета и до заката.
Он имел серьезные основания сделать особый упор на последнем условии. «Люфтваффе» никогда не горели желанием работать вместе с флотом, и Геринг никогда не делал секрета из своего пренебрежительного отношения к германскому флоту. Однажды он уже сделал попытку убедить Гитлера передать флотские запасы нефти ВВС. Его
Вернувшись на свой флагманский корабль «Шарнхорст», Цилиакс вызвал офицеров штаба и командиров 3 кораблей. Буквально несколькими словами он передал им детали совещания.
— Мой штурман проложит курс, а штаб группы «Запад» в Париже обеспечит траление фарватера в Ла-Манше от вражеских мин. Высота прилива и продолжительность ночи определят точную дату выхода, вероятнее всего, это произойдет в середине февраля. Я проинформирую вас позднее о принятом решении. А до тех пор вы не должны обсуждать эту операцию ни с кем. Вражеские агенты в Бресте имеют очень большие уши. Пока это все.
Задача определения курса эскадры от Бреста до Северного моря легла на плечи капитана 1 ранга Гисслера, флагманского штурмана адмирала Цилиакса. Чтобы не вызвать лишних подозрений у своих подчиненных, Гисслер затребовал карты французского побережья, севернее и южнее Бреста. Получив их, он дал задание нанести на карты мельчайшие детали навигационной обстановки — направление и силу течений, все известные минные поля. Тем временем командующий тральными силами германского флота контр-адмирал Фридрих Руте прочертил самый короткий и самый безопасный путь для эскадры. В штабе группы «Запад» в Париже были подготовлены секретные карты и отправлены капитану 1 ранга Гисслеру, который внимательно изучил их, запершись в своей каюте. Извилистая линия курса состояла из более чем 20 отрезков. Она огибала французское побережье возле Шербура, проходила через предательское мелководье к югу от Ла-Манша, снова приближалась к берегам Франции возле Кале, огибала голландское побережье и выскальзывала на просторы Северного моря.
Следующей задачей Руте была расчистка этого маршрута от мин. Это была очень тяжелая работа. Из-за повышенной секретности операции, Руге был вынужден скрывать истинные цели операции «Цербер» даже от собственных офицеров. Командиры тральщиков знали ничуть не больше, чем британские агенты, засевшие вдоль всего европейского побережья. Систематическая очистка пути от Ла-Манша в Северное море могла рассекретить операцию. Но имелся другой вариант.
Немцы проводили разрозненные тральные операции с самого начала войны. Эти действия, так как они не представляли непосредственной угрозы для англичан, Королевский флот считал неизбежными военными издержками. Поэтому в прибрежных водах велась бесконечная игра в кошки-мышки. Англичане ставили мины, а немцы их тралили. Учитывая это, Руге разделил линию курса, проложенную Гисслером, на множество отрезков, каждый из которых тралился независимо. Руге надеялся, что его тральщики, траулеры, дрифтеры и прорыватели заграждений, работая в разное время на разных участках маршрута, не создадут у англичан впечатления, что меняется общая ситуация в Ла-Манше.
Командиры тральщиков день за днем выходили из портов, день за днем тралили участки, которые, казалось бы, никак между собой связаны не были. Перед Руге встала нелегкая задача: изобрести хоть какое-то правдоподобное объяснение внешне бессмысленным действиям. Однако он требовал точного выполнения приказов, и, несмотря на сильное волнение, морозы, густой туман, тральщики ежедневно ставили параваны и тралили мину за миной. Завершив очистку своего сектора, они отмечали фарватер буями и плавучими огнями. Но Руге не смог одинаково хорошо отметить протраленный фарватер по всей его длине, так как чрезмерный расход буев со складов во Франции мог вызвать подозрения. Он решил эту проблему просто. Он начал направлять катерные тральщики в Ла-Манш, где они должны были изображать плавучие маяки. Эти регулярные странствия в тумане и изображение из себя буев вызывали недоумение капитанов, которые не подозревали об истинной цели тренировок. Они даже решили, что тяготы военного времени повлияли на адмирала и тот немного тронулся умом.