Сумерки на планете Бюр
Шрифт:
– Все равно вы собирались его анатомировать, - мягко убеждал Новиков.
– Где тут ваш ножичек?
– Были бы у него ноги, - басил Рандольф, - а то все время на руках таскать... мало радости.
Резницкий удрученно молчал.
В лабораторию заглянул Прошин.
– Ну как?
– спросил он шепотом.
Новиков состроил жалостливую гримасу и пожал плечами. Резницкий погладил животное в последний раз, положил на столик и выдвинул ящик с анатомическими инструментами.
– Давайте-ка, Сергей Сергеевич, сперва пообедаем, - сказал
– Обедайте без меня.
– Резницкий принялся натягивать перчатки.
Наступило долгое молчание. Трое стояли над Резницким, дышали ему в затылок, смотрели, как он орудует инструментом.
– Ничего похожего...
– пробормотал биофизик, осторожно перебирая лиловые внутренности.
– Так я и думал... так я и думал. Здесь совершенно другое... Вот эта штука, надо полагать, и есть орган, трасформирующий тау-энергию в биохимическую.
– Вот эти колечки?
– заинтересовался Новиков, нагибаясь над столом.
– Только без руки, - сказал Резницкий.
– Сергей Сергеич, дайте посмотреть под бинокуляром. Очень прошу.
– Всё-таки не следует пренебрегать обедом, - сказал Прошин, но никто ему не ответил.
Биофизик, штурман и бортинженер по очереди прилипали к окулярам и спорили,
– На редкость сложная схема, - говорил он.
– Наоборот, простая, - басил Рандольф.
– Принцип потрясающе прост, если рассматривать эти колечки как многослойные аккумуляторы.
– Вот он, вот образчик примитивного техницизма!
– патетически восклицал Резницкий.
– Да вы же ничего не смыслите в тончайшем химизме превращений. Как же можно...
– Можно!
– утверждал Новиков, горячо блестя глазами.
– Этот организм можно моделировать, и мы получим великолепный преобразователь тау-энергии. Нет, вы представьте себе, товарищи, это же будет революция в энергетике! Загребать из космоса сколько угодно неисчерпаемой энергии!
– Максималисты!
– упорствовал Резницкий..- Прежде чем дело дойдет до загребания энергии, целое поколение ученых будет ломать голову над воссозданием чуждых земным условиям нейроэнергетических структур.
За обедом Сергей Сергеевич почти не ел, нервно потирал ладони, и глаза у него были далекие, отрешенные.
– Сергей Сергеич, - сказал Новиков, - мы с Рандольфом вчерне обработали информацию. Пока мы нарушали ИПДП в экваториальной зоне, Рандольф с корабля обнаружил, что на полюсах расположены мощные установки, выбрасывающие концентрированную тау-энергию в космос. Энергетический баланс этой веселой планеты более или менее ясен.
Резницкий слабо кивнул. У него был вид УСР - узкоспециализированного робота, которому дали команду, не предусмотренную его программой.
Новиков сунул в густиватор общебелковый брикет и пошевелил пальцами над клавиатурой, размышляя, какой бы вкус ему придать.
– Ничего себе - ясен, - буркнул Рандольф.
– Выбрасывают в пространство почти столько же тау-энергии, сколько принимают. Не пойму, какой в этом смысл. Вот послали бы
– Ну и висел бы ты в подземелье под потолком, - вспылил Новиков.
– Как светоч земной науки.
Он надкусил брикет и скривился. Вот что значит нажимать кнопки, не глядя: вместо желанной отбивной брикет приобрел вкус морковной запеканки.
– Если кто-нибудь сбрасывает энергию, значит она ему не нужна, сказал Прошин.
– Павел Иваныч!
– воскликнул Новиков.
– Так оно и есть, я как раз думал об этом, только сформулировать не мог. Эти гладкие, накопили в своих корытах энергии больше, чем нужно, и теперь сбрасывают.
– Что вы сказали, Алеша?
– спросил Резницкий. Глаза его теперь стали внимательными.
– Я хочу сказать... Ну, представьте себе, как они жили, когда энергии было мало. Скудный энергетический паек, жесткое распределение...
Он замолчал, задумчиво вертя в руках недоеденный брикет.
– Дальше, Алеша, - сказал Резницкий.
– Понимаете, мне сейчас пришло в голову, почему властители планеты такие гладкие...
– Они распределители энергии, это ясно, - сказал Резницкий.
– Можно предположить, что они получают больший энергопаек, чем мохнатые. Вероятно, когда-то их предки все были мохнатыми. Защита от холода, естественно... Но впоследствии энергораспределители...
– Верно, Сергей Сергеич, - перебил Новиков.
– Они отхватили себе энергопаек побольше, ну и отпала необходимость в длинной шерсти, вот и стали они с каждым поколением делаться все глаже да пригожее.
– Допустим, - сказал Резницкий.
– Но возникает вопрос. Вы говорите, они выбрасывают огромное количество энергии. В то же время вы сами наблюдали, как они выдают мохнатым эиёргопаек по жетонам, то есть лимитируют его. Не вяжется одно с другим.
– Минуточку, - сказал Прошин.
– Понимаю, что аналогии неуместны, но я вспомнил школьный курс истории. В эпоху Разобщенного Человечества предприниматели выливали молоко в океан, чтобы удержать высокие цены, в то время как в рабочих семьях постоянно недоедали.
– Да, аналогии неуместны, - подтвердил Резницкий.
– Здесь совершенно другие условия. Нет товарного хозяйства, никаких материальных благ, даже жилищ...
– А привилегии?
– Новиков вскочил с места.
– Ну что за привилегии?
– поморщился Резницкий.
– Избыток энергопайка гладких эквивалентен длинной шерсти мохнатых.
– И все-таки привилегии, Сергей Сергеич, - горячился Новиков. Привычка к власти, к быстроте передвижения, к бюрократии, если хотите... Сознание собственной исключительности... Лишь бы отличаться от толпы чем угодно, ну, хотя бы правом ходить неумытым. Вот и получается: энергетический голод миновал, энергии накоплено - завались, на всех с избытком, а кучка распределителей ни за что не хочет расстаться с привилегиями. Не желают никаких перемен, не хотят быть, как все. Потому и выбрасывают энергию в космос.