Сумерки времён
Шрифт:
— Нет, слизняки, как вы их назвали — это самое простое. Там есть кое-что похуже… Это всё вообще не то, о чем вы думаете, — возразила Луиза.
— Ta ma de[1]! — выругалась Син, при этом дремавшая рядом паучиха подскочила на все лапы и зашипела, как дикая кошка. — Может быть, хватит говорить загадками? Выкладывай всё, что знаешь!
Луиза успокоила паучиху, скормив ей ещё один кусок сахара, и начала рассказ…
* * *
Четыре месяца назад. Научная станция Омега.
Директор станции Адам Левандовский склонился над микроскопом, рассматривая образец
— Адам, это невероятно! Оно ни живо, ни мертво. Ведёт себя как многоклеточный организм. Но это не бактерия. Я уверен, это программируемая материя! — воскликнул кибернетик Бохар Сунака, индиец британского происхождения. — Самая что ни на есть настоящая клэйтроновая масса!
Клэйтроном учёные называли гипотетическое вещество, состоящее из реконфигурируемых молекулярных роботов. Каждая молекула которого являлась микроскопическим компьютером, способным передвигаться, общаться и взаимодействовать с другими такими же молекулами. Программируемая материя могла бы трансформироваться практически во что угодно. Теоретически с её помощью можно было образовывать новые соединения или более крупные машины и механизмы. На Земле создавать такое вещество пока не умели, а здесь, в Аиде, люди нашли его.
— И оно полностью состоит из такой материи? — спросил Адам коллегу. Он имел в виду большой инопланетный артефак, найденный в пещерах Аида. Он выглядел как огромное веретено и состоял по большей части из такого же чёрного материала.
Бохар кивнул.
— Боже, с чем же мы имеем дело!
— Вероятно, это робот или какая-то другая машина аидян, — предположил британец.
— А что, если оно оживёт? — озадаченно спросил Адам.
— Исключено! Механизм повреждён. Он мёртв десятки миллионов лет. Но материал, из которого он состоит, исправен. Вы представляете, какие перед нами открываются перспективы? — глаза Сунаки загорелись. — Если мы научимся управлять этой материей, это даст нам всё! Буквально всё! Мы будем сказочно богаты! Каждый грамм этого вещества стоит десятки, нет, сотни миллионов долларов! Больше не будет ни смерти, ни болезней. Эта материя сможет починить наши тела! Мы сможем создавать космические корабли, мы даже сможем создавать новую жизнь, в конце концов!
— Доктор Сунака, я ценю ваш энтузиазм. Но не спешите с выводами. Мы пока ничего не знаем об этом веществе. Я распоряжусь ограничить доступ к объекту в ангаре.
Бохар удивлённо посмотрел на Левандовского.
— Почему?
— Хотел бы я, чтобы это была амброзия[2]! Надо сообщить на Землю. Пока предпримем дополнительные меры предосторожности. Возможно, оно опасно. Мы не знаем, для чего аидяне создавали
Адам повернулся и обратился к неподвижно стоявшим за его спиной антропоморфным роботам — аватарам Титана.
— Титан, приказываю ограничить доступ к объекту в ангаре и изолировать эту лабораторию. Допуск только с моего личного разрешения!
Один из роботов повернул голову к директору. Его фотоэлектрические глаза загорелись красными огоньками.
— Как прикажете, директор. Параметры безопасности реконфигурированы. Доступ в ангар номер семнадцать ограничен, — раздался низкий металлический голос Титана, интеллектуального суперкомпьютера Омеги.
Аватары служили ему глазами, ушами, руками и ногами, позволяя взаимодействовать с людьми, работать в реакторном отсеке и взаимодействовать с окружающим миром. В распоряжении Титана было несколько десятков таких тел по всей станции, и он управлял ими всеми одновременно.
— Но я могу продолжить свои исследования? — заволновался Сунака.
— Можете. Обо всех результатах будете докладывать мне лично!
Адам развернулся и вышел. Аватары Титана последовали за ним. Когда дверь закрылась, Бохар вернулся к микроскопу и тихо прошептал:
— Моя прелесть! Мы раскроем твои тайны и вместе сотворим чудо!
Прошло пять дней…
Адам в сопровождении аватаров Титана спустился в лабораторию Сунаки. Тот позвал его, чтобы продемонстрировать новые достижения в изучении программируемой материи.
Директор отметил, что Бохар осунулся. Он был взволнован, импульсивен и плохо следил за собой. Взъерошенные волосы и помятый халат говорили о том, что тот мало спал. Он с головой окунулся в изучение клэйтрона. Левандовский уже начал подумывать, не отправить ли кибернетика в принудительный отпуск на Землю, когда откроется ближайшее окно.
— Минуту, Адам, у меня почти всё готово…
— Бохар, вы неважно выглядите. Вам бы поспать!
— О, что вы, что вы… Всё в порядке. Это так увлекательно! Невероятно! Вы будете сейчас ошеломлены! Так, где же это…
Сунака засуетился. Он залез куда-то под стол и вытащил оттуда небольшую металлическую коробку.
— А вот ты где! Иди сюда!
— Что это?
— Сейчас увидите. Минутку терпения…
Фотоэлектрические глаза аватаров внимательно следили за действиями учёного.
— Я поставил один опыт и добился цели, — улыбался Сунака.
Он подошёл к большому стеклянному кубу с манипуляторами, открыл защитный заслон и поместил коробку внутрь. Ловко управляя клешнёй манипулятора, Бохар открыл ящик. В нём оказалось запертым небольшое паукообразное существо — малыш песчаника, одной из немногочисленных форм жизни Аида.
— Чёрт возьми, что вы задумали? Откуда у вас песчаник? — возмутился Левандовский.
Сунака смущённо улыбнулся.
— Позаимствовал у ксенозоологов. Не переживайте, это всего лишь детёныш, он ещё не опасен!
— Я не о том. Что вы задумали? Немедленно прекратите!
Кибернетик опешил. Он не ожидал, что его опыт может вызвать такую эмоциональную оценку директора.
— Вы лучше посмотрите, что сейчас будет!
Адам подошёл к стеклянному боксу. Маленький чешуйчатый паук озирался по сторонам. Яркий лабораторный свет пугал его.