Сумерки

Майер Стефани Морган

Я немного над этим поразмыслила.

— В этой версии есть слабые места. Например, отсутствие разбитых окон.

— На самом деле, нет. Элис здорово развлеклась, фабрикуя улики. Всё учтено и очень тщательно. Ты даже можешь судиться с отелем, если захочешь. Тебе не о чем беспокоиться, — он легонько погладил мою щёку. — Твоя единственная задача сейчас — выздоравливать.

Боль и расслабляющее действие лекарств были не настолько сильными, чтобы я не смогла отреагировать на его прикосновения. Равномерный до этого писк монитора стал прерывистым — теперь любой

желающий мог послушать, как глупо ведёт себя моё сердце.

— Это начинает меня смущать, — буркнула я.

Он хмыкнул, в глазах его загорелась какая-то новая мысль.

— Хм, интересно…

Он медленно склонился ко мне, и монитор запищал в бешено ускоренном темпе. А когда я ощутила нежнейшее прикосновение холодных губ, писк и вовсе прекратился.

Он резко отшатнулся, приборы сообщили, что сердце моё снова бьётся, и тревога на его лице сменилась облегчением.

— Кажется, с этого дня мне следует быть ещё более осторожным с тобой, чем раньше, — нахмурился он.

— Погоди, я же тебя не поцеловала, — запротестовала я. — Не заставляй меня подниматься.

Он улыбнулся и наклонился, чтобы легонько прикоснуться своими губами к моим. Монитор пришёл в неистовство.

Но потом его губы напряглись, и он отстранился.

— Слышу, твоя мама возвращается, — усмехнулся он.

— Не уходи! — воскликнула я, охваченная необъяснимым приступом паники. Нельзя позволять ему скрыться из виду — он мог опять исчезнуть.

Он мгновенно прочитал ужас в моих глазах.

— Не уйду, — печально пообещал он и улыбнулся. — Пожалуй, я немного вздремну.

Он пересел с пластикового стула в бирюзовое кресло из кожзаменителя, стоявшее в изножье моей койки, облокотился на спинку, закрыл глаза и застыл в абсолютной неподвижности.

— Дышать не забывай, — насмешливо посоветовала я. Он глубоко вздохнул, не открывая глаз.

Теперь я тоже слышала — мама разговаривала с кем-то и в голосе её звучали грусть и усталость. Мне захотелось вскочить, подбежать к ней, успокоить, убедить в том, что всё в порядке. Но моё теперешнее состояние исключало всяческие перемещения, так что мне оставалось только нетерпеливо ждать.

Дверь приоткрылась, и мама заглянула в комнату.

— Мам, — с любовью и облегчением прошептала я.

Та взглянула на замершего в кресле Эдварда и на цыпочках подошла к кровати.

— Он что, постоянно здесь? — пробурчала она себе под нос.

— Мама, я так рада тебя видеть!

Он наклонилась, бережно обняла меня, и я почувствовала на своих щеках её слёзы.

— Белла, ты меня очень расстроила!

— Прости, мама. Но теперь всё в порядке, всё хорошо.

— Я просто рада, что ты, наконец, открыла глаза, — она присела на краешек моей койки.

Я осознала, что не имею ни малейшего представления о времени.

— И долго они были закрыты?

— Сегодня пятница, милая. Ты была без сознания.

— Пятница? — поразилась я и попыталась вспомнить, в какой день… нет, не хочу об этом думать.

— Им пришлось держать тебя на обезболивающих, родная. Ты вся изранена.

— Знаю, —

я это чувствовала.

— Тебе повезло, что доктор Каллен оказался здесь. Он такой приятный человек, хоть и слишком молодой. И больше похож на кинозвезду, чем на…

— Ты познакомилась с Карлайлом?

— И с Элис, сестрой Эдварда. Очаровательная девушка.

— Да, — от всего сердца согласилась я.

Она посмотрела через плечо на Эдварда, лежавшего с закрытыми глазами в кресле.

— Ты мне не говорила, что обзавелась такими замечательными друзьями.

Я съёжилась, отчего тотчас застонала.

— Где болит? — заволновалась мама. Эдвард открыл глаза.

— Ничего-ничего, — успокоила я обоих. — Просто забыла, что нельзя двигаться.

Он снова погрузился в свой поддельный сон.

Я воспользовалась моментом, чтобы сменить тему.

— Где Фил?

— Во Флориде. Ой, Белла, ты не представляешь! В самый последний момент, когда мы уже собирались уезжать, появились хорошие новости!

— Фил подписал контракт?

— Да! Как ты догадалась? С Suns[17], ты можешь в это поверить?!

— Вот здорово, мам! — сказала я со всем доступным мне энтузиазмом, хоть и не имела понятия, что это может означать.

— Тебе очень понравится в Джексонвилле, — продолжала изливаться мама, пока я с отсутствующим видом пялилась на неё. — Сначала Фил говорил об Акроне, заставил меня понервничать, там же постоянно снег и всё такое, ты знаешь, как я ненавижу холод. Но всё-таки Джексонвилль! Там всегда солнечно, правда, немного влажно, но это не так уж страшно. Мы нашли симпатичный дом, белый, с жёлтой отделкой, и крыльцо, как в старом фильме, рядом огромный дуб, и всего в нескольких минутах от океана, и у тебя будет собственная ванная…

— Мама, постой! — перебила я. Эдвард не открывал глаз, но выглядел слишком напряжённым, чтобы сойти за спящего. — О чём ты? Я не поеду во Флориду. Я живу в Форксе.

— Но в этом больше нет нужды, глупышка, — рассмеялась она. — Фил будет гораздо реже уезжать. Мы долго это обсуждали, и я собираюсь пожертвовать выездными играми, чтобы больше времени проводить с тобой.

— Мама, — я помедлила, стараясь сформулировать как можно более дипломатично, — я хочу остаться в Форксе. Я привыкла к школе, у меня появились друзья, — тут она бросила очередной взгляд на Эдварда, и я поспешила сменить тему. — Я нужна Чарли. Он так одинок и совершенно не умеет готовить.

— Ты хочешь остаться в Форксе? — потрясённо спросила она, пытаясь осмыслить это абсолютно невозможное предположение, и снова оглянулась на Эдварда. — Но почему?

— Я же сказала: школа, Чарли, — я пожала плечами. — Ай! — не следовало этого делать.

Её руки беспомощно заметались в поисках места, где меня можно было бы погладить, и прикоснулись к моему не забинтованному лбу.

— Белла, солнышко, ты же ненавидишь Форкс.

— Он не так уж плох.

Она нахмурилась, перевела взгляд с меня на Эдварда и обратно, на сей раз подчёркнуто медленно.