Сумерки

Майер Стефани Морган

— Пожалуйста, Белла.

— Но почему? — настойчиво спросила я.

— Доверься мне, — взмолился он. Мягкий голос лишал меня воли.

Теперь я слышала вой сирен.

— Обещаешь позже всё мне объяснить?

— Хорошо, — резко сказал он с внезапным раздражением.

— Хорошо, — повторила я зло.

Потребовались силы шести работников скорой помощи и двоих учителей — мистера Ворнера и тренера Клэппа — чтобы отодвинуть фургон и втиснуть в наш закуток носилки. Эдвард наотрез от них отказался, я попыталась сделать то же самое, но этот предатель

сообщил им, что я ударилась головой и, возможно, получила сотрясение. Я чуть не умерла от унижения, когда мне на шею нацепили фиксирующий воротник. Похоже, что сюда сбежалась вся школа, с интересом наблюдая за тем, как меня погружают с машину «скорой помощи». Эдвард разместился в кабине. Я была в бешенстве.

В довершение всех бед к месту аварии прибыл шеф Суон.

— Белла! — вскричал он в панике, разглядев меня на носилках.

— Со мной всё в порядке, Чар… папа, — вздохнула я. — Я цела.

Он повернулся к ближайшему работнику скорой помощи, чтобы услышать и другое мнение. Я отключилась от него и попыталась разобраться с беспорядочными необъяснимыми образами, хаотически вихрившимися в моей голове. Когда меня несли от машины, я заметила глубокую вмятину на бампере коричневого автомобиля — вполне отчетливую вмятину, повторявшую контуры плеч Эдварда… как будто он уперся спиной в машину с силой, достаточной для того, чтобы смять металл…

И были ещё его родственники — все они стояли в некотором отдалении, наблюдая за происходящим, кто с неодобрением, кто с яростью. Чего там точно не было — так это беспокойства по поводу здоровья их брата.

Я попыталась сформулировать логичное объяснение всего увиденного. Объяснение, которое не строилось бы на предположении, что я попросту свихнулась.

Естественно, машина скорой помощи прибыла в больницу в сопровождении полицейского эскорта. Пока меня выгружали, я от души прочувствовала всю нелепость ситуации. И словно бы для того, чтобы окончательно меня добить, Эдвард проскользнул в больничную дверь без какой-либо посторонней помощи. Я стиснула зубы.

Меня разместили в приёмном покое — длинной комнате с койками, расположенными в одну линию и отделенными друг от друга занавесками пастельных тонов. Медсестра надела мне на руку манжету для измерения давления и засунула термометр под язык. Поскольку никто не позаботился о том, чтобы задёрнуть занавески и дать мне хоть немного уединения, я решила, что больше не обязана таскать на себе дурацкий фиксирующий воротник. Как только медсестра ушла, я расстегнула липучки и забросила его под кровать.

Сотрудники больницы снова засуетились, и к кровати, стоящей рядом с моей, поднесли еще одни носилки. Я узнала Тайлера Кроули, которого видела на уроках по обществознанию. Голова его была туго обмотана окровавленными бинтами. Он выглядел в сто раз хуже, чем я себя чувствовала, но смотрел на меня с беспокойством.

— Белла, я так виноват!

— Со мной всё хорошо. Тайлер… ты ужасно выглядишь. Ты в порядке?

Пока мы разговаривали, подошла медсестра и начала разматывать грязные бинты, обнажая мириады крохотных ранок

на его лбу и левой щеке. Он проигнорировал мои слова.

— Я думал, что убью тебя! Я ехал слишком быстро, и меня занесло на льду, — он вздрогнул, когда медсестра начала промокать его лицо.

— Не беспокойся, ты меня не задел.

— Как ты увернулась так быстро? Ты стояла там, а потом исчезла…

— Хмм… Эдвард оттолкнул меня в сторону.

Он растерялся:

— Кто?

— Эдвард Каллен, он стоял рядом со мной, — всё-таки я очень плохая лгунья, мой ответ прозвучал абсолютно неубедительно.

— Каллен? Я его не видел… ух ты! Всё произошло так быстро. Он в порядке?

— Думаю, да. Он где-то здесь, но они даже не смогли заставить его улечься на носилки.

Я так и знала! Я не сумасшедшая. Что же случилось? Я никак не могла объяснить себе всё, что видела.

Потом меня повезли на рентген. Я говорила им, что со мной всё в порядке, и оказалась права. Никакого сотрясения. Я спросила, можно ли мне уйти, но медсестра ответила, что сначала мне нужно поговорить с доктором.

Итак, я застряла в больнице, изнывая от непрерывных извинений Тайлера и обещаний загладить вину. Неважно, сколько раз я пыталась убедить его, что со мной всё хорошо, он всё равно продолжал изводить себя. Наконец, я решила игнорировать его и закрыла глаза. Но виноватое бормотание не прекратилось.

— Она спит? — раздался мелодичный голос. Я открыла глаза.

Эдвард стоял у изножья моей кровати, самодовольно ухмыляясь. Я свирепо уставилась на него, что оказалось непросто — влюблённый взгляд был бы более естественным.

— Эй, Эдвард, мне так жаль, — опять завёл Тайлер.

Эдвард остановил его движением руки.

— Нет крови, нет вины[2], — сказал он, сверкнув в улыбке белоснежными зубами. Уселся на краешек кровати Тайлера, разглядывая меня и снова самоуверенно ухмыляясь.

— И каков вердикт? — спросил он.

— Со мной всё в порядке, абсолютно, а они не разрешают мне уйти, — пожаловалась я. — А почему тебя не привязали к каталке, как остальных?

— Всё это из-за кое-кого, тебе известного, — он ответил только на первый мой вопрос. — Но не терзайся, я пришёл тебя вызволять.

Тут из-за угла вышел доктор, и у меня отвалилась челюсть. Молодой, белокурый, он был прекраснее всех кинозвёзд, которых я когда-либо видела. Впрочем, он был бледен и выглядел усталым из-за кругов под глазами. Судя по описанию Чарли, это наверняка был отец Эдварда.

— Итак, мисс Суон, — сказал доктор Каллен необыкновенно притягательным голосом, — как вы себя чувствуете?

— Хорошо, — ответила я, надеясь, что это в последний раз.

Он включил световой щит, висевший на стене над моей головой.

— Рентгеновские снимки хорошие, — сказал он. — Голова не болит? Эдвард сказал, что вы сильно ударились.

— Всё хорошо, — повторила я со вздохом, метнув в Эдварда хмурый взгляд.

Холодные пальцы доктора лёгкими прикосновениями ощупали мой череп. Я вздрогнула, и доктор это заметил.