Сумма теологии. Том IX

Аквинский Фома

Этому противоречит следующее: Августин, комментируя слова [псалма]: «Чего я не отнимал – то должен отдать» (Пс. 68:5), говорит: «Адам и Ева, желая лишить Божество того, что Его, сами лишились блаженства».

Отвечаю: подобие бывает двояким. Во-первых, подобием абсолютного равенства; этого уподобления Богу наши прародители не желали, поскольку такое подобие Богу невозможно помыслить умом, тем более умом мудрого.

Во-вторых, подобием подражания, которое возможно для твари в отношении Бога постольку, поскольку тварь является соразмерно причастной подобию Бога. В самом деле, Дионисий говорит, что «одно и то же и подобно Богу, и неподобно: подобно в той мере, в какой возможно Ему подражать, неподобно же потому, что следствия уступают причине» [562] . Кроме того, всякое наличествующее в твари благо причастно по подобию первому благу.

562

De Div. Nom. IX, 7.

Таким

образом, коль скоро человек, как было показано в предыдущем разделе, желал духовного блага, превосходящего установленную ему меру, из этого следует, что он желал уподобления Богу неупорядоченно.

Однако здесь должно иметь в виду, что присущим желанию объектом является то, чего не имеют. Затем, духовное благо в той мере, в какой разумная тварь причастна божественному подобию, может рассматриваться в отношении трёх вещей. Во-первых, в отношении естественного бытия, и такое подобие было впечатлено в ней от начала её сотворения, причём как в человеке, в связи с чем читаем, что Бог сотворил его по Своему образу и подобию (Быт 1:26), так и в ангеле, о котором [в Писании] сказано: «Ты – печать сходства» [563] (Иез. 28:12). Во-вторых, в отношении знания, и такое подобие было при сотворении даровано ангелу, по каковой причине сразу же после вышеприведённых слов: «Ты – печать сходства», добавлено: «Полнота мудрости». Но первый человек при своём сотворении получил это подобие не в действительности, а только в возможности. В-третьих, в отношении деятельной мощи, и такое подобие при своём сотворении не получили ни ангел, ни человек, поскольку ради обретения блаженства каждому из них надлежало ещё что-то исполнить.

563

В каноническом переводе: «Ты – печать совершенства».

Таким образом, ни дьявол, ни первый человек, желая естественного уподобления, не согрешили неупорядоченной жаждой уподобления Богу. Но первый человек согрешил тем, что по наущению змея возжаждал уподобления Богу со стороны «знания добра и зла», чтобы посредством своей естественной способности решать, какие из его поступков являются для него добрыми, а какие – злыми, а ещё – чтобы иметь возможность самому предвидеть, что с ним может случиться доброго или злого. Во-вторых, он согрешил тем, что возжаждал уподобления Богу со стороны деятельной мощи, чтобы посредством своей естественной силы достигнуть блаженства. Поэтому Августин говорит, что «в душе жены уже существовала любовь к собственной власти» [564] . Дьявол же, со своей стороны, согрешил [только] тем, что возжаждал уподобления Богу со стороны деятельной мощи. Поэтому Августин говорит, что «он захотел наслаждаться больше своим могуществом, чем могуществом Божиим» [565] . И при этом оба они возжаждали достичь некоторого равенства с Богом, а именно в той мере, в какой каждый из них, презрев порядок божественного установления, пожелал полагаться только на самого себя.

564

Gen. ad Lit. XI, 30.

565

De Vera Relig. XIII.

Ответ на возражение 1. В этом аргументе речь идёт о естественном подобии, желая которого, как уже было сказано, человек не грешил.

Ответ на возражение 2. Желание уподобления Богу со стороны знания греховно не само по себе, а только тогда, когда оно неупорядоченно, то есть превышает установленную меру. Поэтому Августин, комментируя слова [псалма]: «Боже,– кто подобен Тебе?» (Пс. 70:9), говорит: «Кто желает быть от себя, как Бог, Который ни от кого, тот нечестиво желает уподобиться Богу. Так поступил дьявол, не пожелав покориться Ему, и человек, отказавшись исполнять Его заповедь, как подобает рабу».

Ответ на возражение 3. В этом аргументе речь идёт о подобии равенства.

Раздел 3. БЫЛ ЛИ ГРЕХ НАШИХ ПРАРОДИТЕЛЕЙ БОЛЕЕ ТЯЖКИМ, ЧЕМ ВСЕ ОСТАЛЬНЫЕ ГРЕХИ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что грех наших прародителей был более тяжким, чем все остальные грехи. Так, по словам Августина, «в грехе зла тем больше, чем легче не согрешить» [566] . Но прародителям было очень легко избежать греха, поскольку ничто в них самих

не побуждало к греху. Следовательно, грех наших прародителей был более тяжким, чем все остальные грехи.

566

De Civ. Dei XIV, 15.

Возражение 2. Далее, наказание адекватно преступлению. Но грех прародителей был наказан особо сурово, поскольку, по словам апостола, им в мир вошла смерть (Рим. 5:12). Следовательно, этот грех был более тяжким, чем все остальные грехи.

Возражение 3. Далее, в любом роде наибольшим является первое [567] . Но грех прародителей был первым людским грехом. Следовательно, он был наибольшим.

Этому противоречат следующие слова Оригена: «Я не думаю, чтобы человек, находящийся в высшем и совершеннейшем состоянии, мог отступить и отпасть от него внезапно: он необходимо должен был падать понемногу и постепенно» [568] . Но наши прародители находились в высшем и совершеннейшем состоянии. Следовательно, их первый грех не был наибольшим грехом.

567

Metaph. I, 1.

568

Peri Archon I, 3.

Отвечаю: в грехе можно усматривать двоякую тяжесть. Одна из них связана с видом греха; так, мы говорим, что прелюбодеяние тяжелее простого блуда. Другая тяжесть греха связана с неким обстоятельством человека, времени или места. Первая тяжесть важней и существенней, и потому о тяжести греха судят в основном с точки зрения этой тяжести. Поэтому нам надлежит говорить, что в том, что касается вида греха, грех первого человека не был более тяжким, чем все остальные людские грехи. В самом деле, хотя гордость по роду и превосходит другие грехи, тем не менее, та гордость, посредством которой отвергают или хулят Бога, больше той гордости, посредством которой неупорядоченно желают уподобиться Богу, каковой, как мы показали выше (2), и была гордость прародителей.

Но если принимать во внимание обстоятельства согрешающих, то в таком случае рассматриваемый нами грех является наиболее тяжким по причине совершенного состояния [первых людей]. Из этого можно заключить, что этот грех был наиболее тяжким не просто, а относительно.

Ответ на возражение 1. В этом аргументе речь идёт о тяжести греха с точки зрения личности согрешающего.

Ответ на возражение 2. Тяжесть причинённого за тот первый грех наказания адекватна тяжести греха не со стороны его вида, а как именно первого греха, поскольку он уничтожил невинность нашего изначального состояния и, лишивши его невинности, сообщил неупорядоченность всей человеческой природе.

Ответ на возражение 3. Первое необходимо является наибольшим там, где наличествует непосредственная соподчинённость. Однако порядок грехов не таков, поскольку один грех может обусловливать другой акцидентно. Следовательно, первый грех не обязательно является наибольшим.

Раздел 4. БЫЛ ЛИ АДАМОВ ГРЕХ БОЛЬШИМ, ЧЕМ ЕВИН?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что Адамов грех был большим, чем Евин. Ведь сказано же [апостолом]: «Не Адам прельщён, но жена, прельстившись, впала в преступление» (1 Тим. 2:14), из чего, похоже, можно заключить, что жена согрешила по неведенью, тогда как муж – вполне осознанно. Но в последнем случае грех является более тяжким, согласно сказанному [в Писании]: «Раб же тот, который знал волю господина своего… и не делал по воле его, бит будет много – а который не знал и сделал достойное наказания, бит будет меньше» (Лк. 12:47-48). Следовательно, Адамов грех был большим, чем Евин.

Возражение 2. Далее, Августин говорит: «Коль скоро муж есть глава, он должен жить лучше свой жены и подавать ей пример добрых дел, чтобы она могла во всём ему следовать». Но тот, кто должен поступать лучше, согрешая, грешит тяжелее. Следовательно, Адам согрешил тяжелее, чем Ева.

Возражение 3. Далее, самым тяжким грехом, пожалуй, является грех против Святого Духа. Но Адам явно грешил против Святого Духа, поскольку [по словам Петра Ломбардского], греша, он уповал на милосердие Божие [569] , что связано с грехом самонадеянности. Следовательно, похоже, что Адам согрешил тяжелее, чем Ева.

569

Sent. II, D, 22. Ср.: «Адам грешил меньше, поскольку грешил в надежде на прощение».