Сумма теологии. Том V
Шрифт:
Ответ на возражение 1. Слова Августина должно понимать как сказанные о так называемой просто добродетели, хотя и не в том смысле, что каждая добродетель – это просто любовь, а в том, что она в некотором отношении зиждется на любви, а именно постольку, поскольку зависит от воли, первое движение которой, как уже было сказано (25, 2, 3; 27, 4), заключается в любви.
Ответ на возражение 2. Благом любой вещи является ее цель, и потому коль скоро целью ума является истина, то познание истины – это благой акт ума. Поэтому совершенствующий созерцательный или практический ум в отношении познания истины навык является добродетелью.
Ответ на возражение 3. В этом возражении речь идет о так называемой просто добродетели.
Раздел 4. МОГУТ ЛИ РАЗДРАЖИТЕЛЬНЫЕ И ВОЖДЕЛЕЮЩИЕ
С четвертым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что раздражительные и вожделеющие способности не могут являться субъектом добродетели. В самом деле, эти способности общи нам и неразумным животным. Но в настоящем случае мы ведем речь о присущих людям добродетелях, по каковой причине и называем их человеческими добродетелями. Поэтому никак невозможно, чтобы человеческие добродетели наличествовали в раздражительных и вожделеющих способностях, которые, как было показано в первой части (81, 2), являются частями чувственного желания.
Возражение 2. Далее, чувственное желание – это сила, пользующаяся телесным органом. Но благо добродетели не может быть обнаружено в человеческом теле – ведь сказал же апостол: «В членах своих вижу иной (т.е. противный благу) закон» (Рим. 7:23). Следовательно, чувственное желание не может являться субъектом добродетели.
Возражение 3. Далее, Августин доказал, что коль скоро тело управляется душой, то добродетель находится не в теле, а в душе, и то, насколько хорошо человек пользуется своим телом, полностью зависит от его души. [Он пишет]: «Если, например, мой возничий, полностью повинуясь моим распоряжениям, хорошо управляет лошадьми, то это происходит благодаря мне» [137] . Но как душа управляет телом, точно так же разум управляет чувственным желанием. Таким образом, то, насколько праведно управляются раздражительные и вожделеющие способности, полностью зависит от разумных способностей. Но, как уже было сказано (55, 4), добродетель – это то, «благодаря чему мы живем праведно». Следовательно, добродетель находится в разумных способностях и никак не в раздражительных и вожделеющих способностях.
137
De Мог. Eccl. V.
Возражение 4. Кроме того, «с точки зрения добродетели и нрава главное заключено в сознательном выборе» [138] . Но, как было показано выше (13, 2), сознательный выбор является актом не раздражительных и вожделеющих способностей, а разумной силы. Следовательно, нравственная добродетель находится не в раздражительных и вожделеющих способностях, а в разуме.
Этому противоречит следующее: мужество принадлежит раздражительной способности, а благоразумие – вожделеющей, по каковой причине Философ говорит, что «эти добродетели принадлежат не обладающей суждением части души» [139] .
138
Ethic. VIII, 15.
139
Ethic. III, 13.
Отвечаю: раздражительные и вожделеющие способности можно рассматривать двояко. Во-первых, как таковые, а именно как части чувственного желания, и в этом отношении они не могут выступать в качестве субъекта добродетели. Во-вторых, их можно рассматривать как такие, которые причастны разуму, а именно постольку, поскольку они обладают естественной склонностью повиноваться разуму. И в этом отношении раздражительная или вожделеющая сила может являться субъектом человеческой добродетели, ибо насколько она причастна разуму, настолько является началом человеческого действия. Поэтому таким способностям справедливо приписывать наличие добродетели.
В самом деле, не составляет труда убедиться в том, что в раздражительных и вожделеющих способностях наличествуют некоторые добродетели. Так это потому, что акт, проистекающий из одной способности в силу того, что она приводится в движение другой способностью, может быть совершенным только тогда, когда обе эти способности хорошо расположены в отношении акта; так, например, действие ремесленника успешно только
Ответ на возражение 1. Раздражительные и вожделеющие способности, рассматриваемые как таковые, а именно как части чувственного желания, общи нам и неразумным животным. Но в той мере, в какой они разумны через посредство причастности, они повинуются разуму и присущи [только] человеку. И в этом отношении они могут являться субъектом человеческой добродетели.
Ответ на возражение 2. Как человеческая плоть, сама по себе не обладая благом добродетели, выступает в качестве инструмента добродетельного акта постольку, поскольку мы, будучи движимы разумом, понуждаем наши члены служить закону, точно так же и раздражительные и вожделеющие способности обладают благом добродетели не через самое себя, но, пожалуй, служат, так сказать, их переносчиком, поскольку вследствие того, что они сообразуются с разумом, в них возникает благо разума.
Ответ на возражение 3. И тело управляется душой, и раздражительные и вожделеющие способности – разумом, но происходит это по-разному Так, в том, что по природе способно быть движимо душой, тело повинуется душе слепо и безоговорочно, в связи с чем Философ говорит, что «душа властвует над телом господски» [140] , как господин властвует над своим рабом, и потому любое движение тела следует относить к душе. Поэтому добродетель находится не в теле, а в душе. Но раздражительные и вожделеющие способности не повинуются разуму слепо; напротив, они обладают присущими им самим движениями, которые подчас идут вразрез повелениям разума, в связи с чем Философ говорит, что «разум властвует над раздражительными и вожделеющими способностями политически» [141] , как [государственный муж] властвует над свободными людьми, которые в определенном смысле действуют согласно своей воле. И потому в раздражительных и вожделеющих способностях должны наличествовать некоторые добродетели, благодаря которым эти способности могут быть хорошо расположены к действию.
140
Polit. I. 2.
141
Ibid.
Ответ на возражение 4. В сознательном выборе наличествуют две вещи, а именно интенция к цели, каковую надлежит относить к нравственной добродетели, и правильный выбор того, что ведет к цели, каковой надлежит относить к рассудительности [142] . Но раздражительные и вожделеющие способности обладают правильной интенцией к цели со стороны душевных страстей исключительно благодаря своей хорошей расположенности. И потому относящиеся к страстям нравственные добродетели находятся в раздражительных и вожделеющих способностях, а рассудительность находится в разуме.
142
Ethic. VI. 2. 5.
Раздел 5. МОГУТ ЛИ БЫТЬ СУБЪЕКТОМ ДОБРОДЕТЕЛИ ЧУВСТВЕННЫЕ СПОСОБНОСТИ СХВАТЫВАНИЯ?
С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что добродетель вполне может наличествовать во внутренних чувственных способностях схватывания. В самом деле, чувственное желание может являться субъектом добродетели в той мере, в какой оно повинуется разуму. Но внутренние чувственные способности схватывания повинуются разуму, поскольку [как было показано в первой части (78, 4)] воображение, оценивающая способность и память действуют согласно распоряжению разума. Следовательно, в указанных способностях может наличествовать добродетель.