Сумма теологии. Том VII
Шрифт:
Вопрос 44. О ПРЕДПИСАНИХ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ
Теперь нам предстоит рассмотреть предписания любви к горнему, под каковым заглавием наличествует восемь пунктов: 1) нужно ли было давать предписания любви к горнему; 2) сколько их должно быть, одно или два; 3) достаточно ли двух; 4) надлежащим ли образом предписано любить Бога «всем сердцем твоим»; 5) надлежащим ли образом добавлено «всею душою твоею» и т. д.; 6) возможно ли исполнение этого предписания в нынешней жизни; 7) о предписании «возлюби ближнего твоего, как самого себя»; 8) включен ли в предписание порядок любви к горнему.
Раздел 1. НУЖНО ЛИ БЫЛО ДАВАТЬ ПРЕДПИСАНИЯ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ?
С первым [положением дело] обстоит
Возражение 1. Кажется, что не нужно было давать никакого предписания любви к горнему. В самом деле, любовь к горнему сообщает модус всем актам добродетели, поскольку она, как было показано выше (23, 8), является формой добродетелей, в то время как предписания относятся непосредственно к самим добродетелям. Но, согласно общепринятому способу выражения, модус не входит в предписание. Следовательно, в отношении любви к горнему не нужно было давать никакого предписания.
Возражение 2. Далее, любовь к горнему, которая «излилась в сердца наши Духом Святым» (Рим. 5:5), сделала нас свободными, поскольку «где Дух Господень, там – свобода» (2 Кор. 3:17). Но предписания, налагая обязательства, обладают принудительной силой, которая противоположна свободе. Следовательно, в отношении любви к горнему не нужно было давать никакого предписания.
Возражение 3. Далее, как было показано выше (11–1, 90, 2; 11–1, 100, 9), любовь к горнему есть первейшая добродетель, к которой определены все предписания. Поэтому если бы в отношении любви к горнему нужно было дать какие-либо предписания, то их надлежало поместить среди главнейших предписаний, каковыми являются предписания Десятисловия. Но их там нет Следовательно, в отношении любви к горнему не нужно было давать никакого предписания.
Этому противоречит следующее: все, что требует от нас Бог, подпадает под предписание. Но Бог, согласно сказанному в [книге] «Второзаконие», требует, чтобы человек любил Его (Вт. 10:12). Следовательно, надлежало дать предписания в отношении любви к горнему, каковая суть любовь к Богу
Отвечаю: как уже было сказано (II-I, 99, 1), предписание предполагает понятие чего-то должного. Следовательно, нечто является предметом предписания постольку, поскольку оно является чем-то должным. Затем, вещь может быть должной двояко: ради нее самой или ради чего-то еще. Во всяком деле должной ради нее самой является цель, поскольку она сама по себе обладает признаком блага, в то время как то, что определено к цели, является должным ради чего-то еще. Так, врач должен исцелять ради самого исцеления, в то время как выписывать исцеляющее лекарство он должен ради чего-то еще. Но целью духовной жизни является единение человека с Богом, и это единство достигается любовью к горнему, в то время как все то, что относится к духовной жизни, определено к этому единству как к своей цели. Поэтому апостол говорит: «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести и нелицемерной веры» (1 Тим.1:5). Ведь все добродетели, относительно актов которых даны предписания, определены или к очищению сердца от круговорота страстей (таковы добродетели, которые упорядочивают страсти), или к сохранению доброй совести (таковы добродетели, которые упорядочивают действия), или к обладанию истинной верой (таковы те, которые относятся к поклонению Богу), и все эти три необходимы человеку для того, чтобы он мог любить Бога. В самом деле, нечистое сердце устраняется от любви к Богу по причине склоняющих к земным вещам страстей; злая совесть, страшась кары Божией, внушает человеку ужас перед Его судом; превратная вера склоняет расположенности человека к превратному представлению о Боге и отделяет его от истины Божией. Но в любом роде то, что является таковым ради него самого, предшествует тому, что является таковым ради другого, и потому наибольшим предписанием, как сказано [в Писании] (Мф. 22:38), является заповедь любви к горнему.
Ответ на возражение 1. Как было показано нами выше (II-I, 100, 10) при рассмотрении заповедей, модус любви не подпадает под предписания, которые относятся к актам
Ответ на возражение 2. Обязательство предписания противоположно свободе разве что того, чей ум отвращен от предписанного, как это бывает у тех, кто исполняет заповеди исключительно из страха. Но предписание любви нельзя исполнить иначе, как только по собственной воле, и потому оно ни в чем не противоречит любви к горнему.
Ответ на возражение 3. Все предписания Десятисловия определены к любви к Богу и ближнему, по каковой причине предписания любви к горнему, коль скоро они были включены во все предписания Десятисловия, и не попали в общий перечень.
Раздел 2. НУЖНО ЛИ БЫЛО ДАВАТЬ ДВА ПРЕДПИСАНИЯ ЛЮБВИ К ГОРНЕМУ?
Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.
Возражение 1. Кажется, что не нужно было давать два предписания любви к горнему. Ведь, как уже было сказано (1), предписания Закона определены к добродетели. Но любовь к горнему как было показано выше (33, 5), это одна добродетель. Следовательно, надлежало дать только одно предписание любви к горнему.
Возражение 2. Далее, как говорит Августин, то, что любовь к горнему любит в ближнем, суть Божие [504] . Но мы достаточным образом определены к любви к Богу предписанием «возлюби Господа, Бога твоего». Следовательно, не было никакой необходимости в том, чтобы добавлять предписание о любви к ближнему.
Возражение 3. Далее, различным предписаниям противоположны различные грехи. Но оставить любовь к ближнему не оставляя при этом любви к Богу, не является грехом, согласно сказанному [в Писании]: «Если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери… тот не может быть Моим учеником» (Лк. 14:26). Следовательно, предписание любви к Богу не отличается от предписания любви к ближнему.
504
De Doctr. Christ. I, 22, 27
Возражение 4. Кроме того, апостол говорит: «Любящий другого исполнил Закон» (Рим. 13:8). Но нельзя исполнить Закон без соблюдения всех предписаний. Следовательно, любовь к ближнему включает в себя все предписания, и потому достаточно одного предписания любви к ближнему Следовательно, не нужно было давать два предписания любви к горнему.
Этому противоречит сказанное [в Писании]: «Мы имеем от Него такую заповедь, чтобы любящий Бога любил и брата своего» (1 Ин. 4:21).
Отвечаю: нами уже было сказано (II-I, 91, 3; II-I, 94, 2) при рассмотрении предписаний, что предписания так относятся к Закону, как суждения – к созерцательным наукам, в которых заключения виртуально присутствуют в первых началах. Поэтому тот, кому известны начала во всей их виртуальной полноте, не нуждается в том, чтобы отдельно ему были представлены заключения. Однако коль скоро не все из тех, кому известны начала, способны постигнуть все то, что содержится в них виртуально, то ради их пользы необходимо, чтобы научные заключения были возведены к их началам. Затем, как уже было сказано (23, 7; 26, 1), в практических делах, в которых нас направляют предписания
Закона, цель имеет признак начала, а любовь к Богу – это цель, к которой определена любовь к ближнему. Поэтому нам надлежало получить предписание не только любви к Богу, но также и любви к ближнему ради тех, кто недостаточно сведущ и не понимает, что одно из этих предписаний входит в состав другого.
Ответ на возражение 1. Хотя любовь к горнему и является одной добродетелью, тем не менее у нее есть два акта, один из которых определен к другому как к своей цели. И коль скоро предписания даются в отношении актов добродетели, то нами и было получено несколько предписаний любви к горнему.