Сумма теологии. Том VII

Аквинский Фома

Ответ на возражение 3. Надежда не предшествует каждому акту заслуги; ей достаточно сопутствовать или последовать ему

Раздел 8. ПРЕДШЕСТВУЕТ ЛИ ЛЮБОВЬ НАДЕЖДЕ?

С восьмым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что любовь предшествует надежде. Так, Амвросий, комментируя слова [Писания]: «Если бы вы имели веру с зерно горчичное» и т. д. (Лк. 17:6), говорит: «Любовь проистекает из веры, а надежда – из любви». Но вера предшествует любви. Следовательно, любовь предшествует надежде.

Возражение 2. Далее, Августин говорит, что «добрые душевные движения и расположения проистекают

из любви и святой любви» [170] . Но акт надежды, надеяться, является добрым движением души. Следовательно, она проистекает из любви.

Возражение 3. Далее, Мастер говорит, что надежда обусловливается заслугами, которые предшествуют не только тому на что надеются, но также и самой надежде, которой любовь предшествует в порядке природы [171] . Следовательно, любовь предшествует надежде.

170

De Civ. Dei XIV, 9.

171

Sent. III, D, 26.

Этому противоречат следующие слова апостола: «Цель же увещания есть любовь от чистого сердца и доброй совести» (1 Тим. 1:5), то есть, как разъясняет глосса, «от надежды». Следовательно, надежда предшествует любви.

Отвечаю: порядок бывает двояким. Во-первых, это порядок порождения и материи, в котором несовершенное предшествует совершенному Во-вторых, это порядок совершенства и формы, в котором совершенное по природе предшествует несовершенному В первом порядке надежда предшествует любви, что очевидно из сказанного нами в трактате о страстях о том, что надежда и все движения желания проистекают из любви (II-I, 27, 4; IN, 28, 6; II-I, 40, 7).

Итак, существует как совершенная, так и несовершенная любовь. Совершенной является та любовь, посредством которой человек любим сам по себе, так что ему желают некоторое благо ради него самого, и такова любовь, которой человек любит своего друга. Несовершенной же является та любовь, посредством которой человек любит нечто не ради него самого, а постольку, поскольку он желает обладать этим благом, и таким образом человек любит то, что он желает обрести. Святая любовь к Богу относится к первому типу любви, посредством которой твердо прилепляются к Богу ради Него Самого, в то время как надежда относится ко второму типу любви, поскольку надеющийся желает обрести нечто ради себя самого.

Следовательно, в порядке порождения надежда предшествует любви. Ведь как человек, согласно Августину приводится к любви к Богу страхом перед тем, что будет наказан Им за свои грехи, точно так же надежда приводит к любви постольку, поскольку человек посредством надежды на божественную награду побуждается любить Бога и повиноваться Его заповедям. С другой стороны, в порядке совершенства любовь по природе предшествует надежде, поскольку с появлением любви надежда становится совершенной – ведь мы, как правило, надеемся на своих друзей. Именно это имеет в виду Амвросий, когда говорит, что надежда проистекает из любви, и потому сказанного достаточно для ответа на возражение 1.

Ответ на возражение 2. Надежда, как и любое движение желания, проистекает из некоторой любви, посредством которой любят ожидаемое благо. Однако из святой любви проистекает не всякий вид надежды, но – только движение живой надежды, а именно той, посредством которой человек надеется обрести благо от Бога как от своего друга.

Ответ на возражение 3. Мастер имеет в виду живую надежду, которой по природе предшествуют любовь и обусловленные ею заслуги.

Вопрос 18. О СУБЪЕКТЕ НАДЕЖДЫ

Теперь

нам надлежит рассмотреть субъект надежды, под каковым заглавием наличествует четыре пункта: 1) находится ли добродетель надежды в воле как в своем субъекте; 2) присутствует ли она в блаженном; 3) присутствует ли она в проклятом; 4) наличествует ли в надежде странствующего [в этой жизни] уверенность.

Раздел 1. НАХОДИТСЯ ЛИ НАДЕЖДА В ВОЛЕ КАК В СВОЕМ СУБЪЕКТЕ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что надежда не находится в воле как в своем субъекте. В самом деле, как уже было сказано (17, 1), объектом надежды является труднодостижимое благо. Но все трудное является объектом не воли, а раздражительных [способностей]. Следовательно, надежда находится не в воле, а в раздражительных [способностях].

Возражение 2. Далее, где достаточно одного, излишне добавлять другое. Но для совершенства воли достаточно любви, которая является наиболее совершенной из всех добродетелей. Следовательно, надежда не находится в воле.

Возражение 3. Далее, одна и та же способность не может одновременно производить два действия; так, ум не может одновременно мыслить множество вещей. Но акт надежды может иметь место одновременно с актом любви. Итак, коль скоро акт любви, несомненно, принадлежит воле, то из этого следует, что акт надежды не принадлежит этой способности и, таким образом, надежда не находится в воле.

Этому противоречит следующее: душа схватывает Бога посредством ума, в котором, согласно Августину, находятся память, разумение и воля [172] . Но надежда – это теологическая добродетель, объектом которой является Бог. И коль скоро она не может находиться в принадлежащих познавательной способности памяти и разумении, то из этого следует, что она находится как в своем субъекте в воле.

172

De Trin. XIV, 3, 6.

Отвечаю: как было показано выше (I, 87, 2), навыки познаются через посредство своих актов. Но актом надежды, коль скоро ее объект – благо, является движение желающей способности. И так как желание человека двояко, а именно чувственное, которое [в свою очередь] разделяется на раздражительность и вожделение, и умственное, которое называется волей, о чем у нас шла речь в первой части (82, 5), то те движения, которые происходят в более низком желании, сопровождаются страстью, в то время как [те, которые происходят] в более высоком желании, бесстрастны, о чем мы также уже вели речь (II-I, 22, 3). Однако акт добродетели надежды не может принадлежать чувственному желанию, поскольку являющееся главным объектом этой добродетели благо суть не чувственное, а божественное благо. Следовательно, надежда пребывает в том возвышенном желании, которое называется волей, а отнюдь не в том низком желании, частью которого является раздражительность.

Ответ на возражение 1. Объектом раздражительных [способностей] является труднодостижимое чувственное [благо], тогда как объектом добродетели надежды является труднодостижимое интеллигибельное или даже сверхинтеллигибельное [благо].

Ответ на возражение 2. Любовь совершенствует волю в отношении одного акта, а именно акта любви, и потому нужна другая добродетель, которая бы совершенствовала ее в отношении другого акта, а именно акта надежды.

Ответ на возражение 3. Как было показано выше (17, 8), движение надежды и движение любви взаимосвязаны. Поэтому нет никакой причины утверждать, что оба эти движения не могут одновременно принадлежать одной и той же способности, – ведь ещё в первой части было доказано (85, 4), что ум может одновременно мыслить множество связанных друг с другом вещей.