Сунь Ят-сен

Ермашев Исаак Израилевич

Ответ на этот вопрос дали китайские марксисты-ленинцы.

5. Идет молодой Китай!

Одним из первых китайских марксистов был Ли Да-чжао — ученый, учитель и друг молодежи, народный герой. В 1918 году ему исполнилось 30 лет. Всего только девять лет продолжалась после этого кипучая, бесстрашная деятельность этого пролетарского революционера. Он был зверски убит в застенках пекинской тюрьмы. Но эти девять лет имели громадное значение для китайской революции и ее молодого авангарда — рабочего класса.

Слегка сутулую фигуру Ли Да-чжао в темно-сером халате часто видели в стенах пекинских учебных заведений, и всегда спокойное выражение его широкого лица, чуть смеющиеся глаза за стеклами очков преображались, когда он начинал говорить,

и горячность его слова передавалась слушателям.

Когда до Пекина дошла весть о победе российского пролетариата, Ли Да-чжао воскликнул: «Весна возвращается! И возродится Китай!»

В журнале «Еженедельное обозрение» («Мэйчжоу пинлунь») 5 января 1919 года появилась статья Ли Да-чжао «Новая эра»: «Во мраке Китая, в могильной тишине Пекина словно блеснул луч зари. Это было подобно тому, как в глубоком мраке ночи крошечная звездочка освещает путь появившемуся на свет человеку. Мы должны идти по этому пути…»

Он глубоко понимал взаимосвязь между судьбами Китая и мировым революционным движением. Для Китая, говорил Ли Да-чжао, нет пути вперед вне связи с революционными силами мира.

Студенческая и учащаяся молодежь столицы видела в нем своего наставника. Он стал властителем ее пылких дум о грядущем революционном обновлении мира и собственной страны. Студенты жадно слушали его лекции и речи, они добились, чтобы Ли читал им курс экономической науки. Он читал им науку Маркса.

В Пекинском университете Ли Да-чжао работал несколько лет. Читал курс и заведовал обширной университетской библиотекой. И очень скоро в ее залах, на книжных стеллажах, на столах стали попадаться книги и брошюры, которые читались и перечитывались, за которыми засиживались допоздна, о которых говорили горячим шепотом, с блеском в глазах, с волнением в голосе. Благодаря заботам Ли Да-чжао библиотека стала рассадником марксизма.

В это же время на русском факультете слушал курс двадцатилетний вольнослушатель Цюй Цю-бо, впоследствии коммунист, один из видных деятелей революции.

На литературном факультете учился двадцатидвухлетний Дэн Чжун-ся. Он все время отдавал не классикам эпохи Конфуция, а классикам марксизма. Он также стал коммунистом, бесстрашным солдатом революционной армии.

В Тяньцзине на юридическом факультете университета учился Чжан Тай-лэй, позднее — один из организаторов китайского комсомола, герой Кантонской коммуны 1927 года.

Были и другие зачинатели коммунистического движения в Китае.

Распространение марксизма в Китае происходило под влиянием победы Октября в России и быстрого роста китайского пролетариата. На очереди была новая историческая задача — соединение марксизма с массовым рабочим движением.

В 1919 году было уже в Китае более двух миллионов промышленных рабочих. К ним надо прибавить двенадцать миллионов рабочих мелкой и кустарной промышленности, десятки миллионов сельских пролетариев и полупролетариев — бедняков. Вместе они составляли половину населения страны.

В полуколониальном Китае легальное «мирное» развитие рабочего движения было исключено. Любое предприятие немедленно становилось полем битвы, как только рабочие объявляли забастовку. Рабочих не убеждали — их расстреливали. Опыт классовой борьбы приобретался ценой крови. Но рабочим еще не хватало боевого руководителя — партии пролетариата. Для ее возникновения быстро созревали исторические предпосылки.

Пришла весна, памятная всему Китаю, весна 1919 года. Уже чувствовалось приближение революционной бури. Молодые силы, бродившие в народе, искали выхода. Время споров за глухими стенами внутренних двориков, в тесных каморках студенческих общежитий; время взволнованных дум одиночек прошло. На очереди стало действие. По примеру русских: массовое открытое действие.Пекинские студенты, учащиеся, молодые рабочие — все те, кто честен и смел, рвались в бой. А таких было много той весной.

Ли Да-чжао и его товарищи много сил отдавали подготовке студенческой демонстрации, послужившей исходной точкой Движения 4 мая, первого ручья, из которого возник мощный революционный поток.

В то утро 4 мая 1919 года Ли Да-чжао и его друзья повели молодых патриотов на площадь, в открытый бой.

Поводом для демонстрации было решение западных империалистов,

заседавших в Версале и решавших судьбы народов, передать Японии захваченные ею китайские земли в Шаньдуне. Это возмутительное решение вызвало бурю негодования во всем Китае. Зародилась она в Пекине. 4 мая 1919 года тысячи студентов и учащихся собрались на площади. У стен старого дворца звучала страстная молодая речь. Ее подхватили тысячи звонких голосов: «Отказаться от подписания мирного договора!», «Долой неравноправные договоры!», «Клянемся своей жизнью отобрать у японцев Циндао!», «Бойкотировать японские товары!» Вся площадь в кипении. Власти угрожают репрессиями? Долой милитаристов! Тысячи дают клятву бороться. А потом — вперед! Поток вырывается на улицы. Дорогу! Идет молодой Китай! В демонстрации против империалистов и их слуг приняли участие шестнадцать тысяч человек.

Аресты среди студентов. Схвачена тысяча молодых патриотов. Ах, так? Всеобщая забастовка! Пустуют аудитории и классы. Забастовка перекидывается на другие города. Бастуют рабочие, студенты, служащие, торговцы, купцы. Дело принимает серьезный оборот. Власти бьют отбой — арестованных выпускают на свободу. Поздно! Движение идет вширь и вглубь. В воздухе носится ощущение грозы.

И в это горячее время, 25 июля 1919 года, раздается прямой призыв из Москвы к китайскому народу. Колчак разгромлен. Красная Армия уже за Уралом. Она идет на Восток. Под ее ударами рушится не только царство российской контрреволюции в Сибири, но и кольцо интервенции. Советское правительство говорит китайцам, что рабоче-крестьянская Россия отказалась от всех завоеваний, которые сделало свергнутое народом царское правительство, и объявляет не имеющими силы все соглашения и договоры царского и Временного правительств, наносящие ущерб суверенитету китайского народа. Обращение призывает китайских патриотов: «Идите с нами, объединяйтесь под знаменем борьбы против империализма. Поймите, ваш единственный союзник и брат в борьбе за свободу есть русский рабочий и крестьянин и его Красная Армия».

Журнал «Новая молодежь» напечатал привет русским друзьям: «Рассвет приходит из России, бросающей свои лучи на темный Восток. Дружеская рука протягивается к нам. Протянем же и мы ей без колебаний руку!»

…Октябрь 1919 года. Приближается восьмая годовщина китайской революции. О чем думает в этой связи Сунь Вэнь? О необходимости новой революции. Об этом он говорит на собрании членов Союза молодежи в Шанхае.

Тема его, выступления: «Первый шаг в переустройстве Китая». Почему нужно такое переустройство? «Потому, что политическая система современного Китая насквозь прогнила», — отвечает Сунь Вэнь. С чего же начать? Одни говорят, что необходимо начать с образования, другие говорят, что спасение — в развитии торговли и промышленности, третьи утверждают, что прежде всего нужно привить народу навыки самоуправления. Все это важно, но не может быть первым шагом в переустройстве Китая. «Я полагаю, — говорит Сунь Вэнь, — что этим первым шагом может быть лишь революция».

Прежде чем перестраивать, нужно расчистить строительную площадку от старого грунта — от старой бюрократии, от милитаристов и политиканов, связанных с военщиной и феодальными эксплуататорами народа. Одним словом, необходима антифеодальная революция!

Мысль правильная.

6. Пережитое, постигнутое…

От Шанхая до Кантона — путь не короткий. У Сунь Вэня постоянная связь с городом его юности. Следит за тем, что происходит в Кантоне и во всей провинции Гуандун. Созданные в 1917 году по указаниям Суня воинские части — Добровольческий корпус и Гуандунская армия сосредоточены севернее и восточнее Кантона. Но они бездействуют. Этот Чэнь Цзюн-мин, видимо, не собирается что-либо предпринимать. А шайка Лу Юн-тина продолжает грабить кантонцев, мошенничать. Ищет, кому бы продаться, благо Гонконг рядом. А в Гонконге, помимо английских банкиров, обосновался крупнейший китайский финансовый воротила — главный компрадор Хо Дун, которому король Георг V пожаловал за верную службу дворянство. Его именуют теперь сэр Роберт Ходун. Это опасный, непримиримый враг китайской революции. Агенты Хо Дуна очень активны в Кантоне, особенно среди купечества. С ними еще предстоит жестокая борьба.