Сундук Аладдина
Шрифт:
В могилу положили
Живого с криком и в слезах
И землю навалили.
Но все ж оставили проем,
Чтоб мог дышать бедняга
Да смерти ждать – и жарким днем,
И с наступленьем мрака.
А ближе к полночи сосед
И с ним друзья все в белом
Пришли, как в Мекку Магомет,
За погребенным телом.
Вскричал сосед: «Эй, мертвецы,
Забудьте про немоту!
Хоть вы и отдали концы,
Ступайте на работу.
Трудиться
Встряхнут ленивых плети.
А камни, я вам говорю,
Сложите у мечети».
Аббас опять таскал мешки,
Взбираясь на ухабы.
И думал: «Если рвать кишки,
Так для себя хотя бы.
Зачем мне вкалывать в раю?
Сбегу домой обратно.
Трудиться будет на семью
И самому приятно…»
С тех пор прошло немного лет.
Аббас построил виллу.
Собрал знакомых на обед.
Богатство – это сила!
Я на обеде том сидел
С соседом и с Хафизой.
Когда же выпил и поел,
Был удивлён сюрпризом.
Аббас раздал три кошелька:
– Так будет справедливо.
Жене, соседу, Вам, ага,
За сей рассказ правдивый.
В Багдаде счастлив наш Аббас,
И я считаю прибыль.
Читатель, хоть на этот раз
Поверить-то могли бы!
Лев и жена
Эфиопская сказка
Неугомонен Шахрияр.
Хоть шахиншах, до баек падок.
Посочинять – веселый дар,
Но ночь за ночью, вот кошмар,
Слагает сказки Шахрезада.
Сюжет где новый отыскать?
Какую загадать шараду?
И в чайхану спешит опять
Все слушать и запоминать
Сестра родная Дуньязада.
Скрыв кисеей черты лица,
Верна обычаям востока,
Умело ловит на живца
Она заезжего купца
Из Абиссинии [1] далекой.
Купец жует рахат-лукум,
Прихлебывая черный кофе.
Тюрбан, живот – набитый трюм,
А сам глазами, как изюм,
Глядит на недоступный профиль.
– Тебе, красавица, я рад,
Как самой первой из царевен,
Пока светло, далек закат,
Внести в копилку скромный вклад, —
Рассказ о льве и смелой деве:
~
– Давно в селении одном
На берегу широкой Джуббы [2]
1
Абиссиния – старое название Эфиопии.
2
Река
Жил по соседству с колдуном
Охотник с молодой женой
Веселой, бойкой, белозубой.
Пока сезон дождей не стих,
Рекой затоплено низовье.
Делилась пища на двоих,
И все в уютном доме их
Дышало миром и любовью.
Стучит под пальмою – «там-там».
Война? Пожар? Село в испуге.
С годами, доложу я вам,
В семье не обойтись без драм:
Охотник охладел к супруге…
Бывает – заедает быт,
Тугая лямка надоела,
Удачей словно позабыт.
А тут сама к тебе бежит
Сестра вождя! Такое дело…
Жена вдруг стала замечать
В супруге добром перемену.
Как поступить? Не отвечать?
Навзрыд рыдая, закричать?
О! Как предотвратить измену?!
Смятенье тянет в глубину.
«Он мой!» – твердит любовь упрямо.
И сквозь ночную тишину
Жена крадется к колдуну
Просить волшебного бальзама.
Жена:
Прошу, мудрейший, доверительно:
Дай средство мне безотлагательно,
Чтобы работало мучительно
И действовало подсознательно.
Пускай, страдая основательно,
Супруг вернется положительно
И любит снова обстоятельно,
Устойчиво и уважительно.
Колдун:
Я помогу незамедлительно,
Но ты запоминай внимательно
И выполняй неукоснительно
Все полностью самостоятельно.
В бальзам кладут три львиных волоса.
Их из усов взять обязательно.
Пещеру льва найдешь по голосу.
Уснет, тогда и стричь желательно.
~
И что же? Смелая жена,
Дождавшись утреннего часа,
По наущенью колдуна
К пещере льва идет одна,
Кладет вблизи пещеры мясо.
Его неделю день за днем
Жена отважная кормила.
Лев на питанье дармовом,
Жирея, спал здоровым сном.
Она три волоса и сбрила!
И с ними прямо к колдуну:
– Прошу, свари бальзам для мужа.
Старик ответил: «Не одну
Встречал я верную жену.
Такой, поверь, бальзам не нужен.
В тебе есть ум и красота,
Любовь, упорство и отвага.
Дорога к счастью не проста.
Поверь, сама пройдет беда,
Не будет магия во благо…»
~
– Да что ж в конце?! – поближе сев,
Купца спросила Дуньязада.
Купец смутился, покраснев:
– Голодным скоро этот лев,
Привыкший к лёгкому обеду,