Сундук мертвеца
Шрифт:
–Отследить его было невозможно?
–Именно так.
–Что дальше?
–Какое-то время письма не приходили. Но потом вновь позвонил адвокат. Я послала его куда подальше. На следующий же день мне пришла посылка. Якобы от имени Влада.
–Влада?
Кто такой Влад Сторожев явно знал, но в вопросе себе не отказал. Изобразив смущение, я объяснила:
–Мы встречаемся.
–Любовь с первого взгляда?
–Я больше в нее не верю, – призналась я. – А Влад, он хороший. Заботиться обо мне. Ухаживал так красиво! Однажды…Впрочем, вам не интересно.
–Вовсе
–Не очень. Около трех месяцев. Он спас меня от грабителей. Сущий герой.
–Герой, -закивал Строжев, едва сдерживая улыбку. – Молодец. Так, что было в той коробке?
–Змеи! Настоящие, шипящие, вьющиеся кольцами змеи!
–Ядовитые?
–Оказалось, нет, – признала я. – Но когда увидела, думала что да.
–Испугалась?
Я посмотрела на него с осуждением. Тоже мне Геракл. Сам бы небось орал на весь город, приди ему такой «подарочек».
–И что было дальше?
–Вновь позвонил адвокат.
–Ты его послала?
–Да. Но Влад сказал, мы должны приехать и во всем разобраться. Я не хотела соглашаться, но он сумел убедить меня. И вот мы здесь.
–И как успехи?
–Пока никак. Ни фотографий, ни писем. Наверное, это хорошо?
–Как посмотреть. Твой Влад не говорил, как именно он собирается со всем разобраться?
–Нет, – покачала я головой. – Это мужское дело.
–А ты в мужские дела не лезешь. Умница.
Сторожев злился и даже не собирался этого скрывать. Медленно, но верно он начинал осознавать, что вот уже полгода как, его умело водят за нос. А кому же приятно подобное?
–Скажи, смерть Сергея не показалась тебе…странной?
–Учитывая, что его взорвали в собственном доме, трудно назвать ее нормальной.
–Это да. Но я не об этом.
–О чем же?
–Ты не думала, что все эти письма, посылки, слежка – его рук дело?
–Вы пытаетесь сказать, что мой муж до сих пор жив?
–Но ты ведь не будешь отрицать, что думала об этом?
–Если вы правы, нас всех ждут большие испытания.
–То есть? – заметно напрягся Сторожев.
–Сергей был человеком скверным. Жестоким. Но с фантазией. Если же он пошел на то, чтобы инсценировать свое убийство, то ради чего-то очень и очень стоящего. И тогда…не приведи нас Господи встать на его пути…
Последующие полчаса прошли довольно однообразно. Сторожев выпытывал у меня подробности последнего дня Сергея, всех тех странностей, что случались последние полгода. Аккуратно, но неустанно выспрашивал о Ковине и его рыцарском поступке. Не менее его интересовало, кто пытался связаться со мной за дни пребывания в Петербурге. Я обстоятельно рассказывала ему то, что хотела рассказать и аккуратно, стараясь ничем себя не выдать, укрепляла веру в то, что Сергей жив-здоров и где-то поблизости.
Простились мы изрядно подустав от затянувшейся прогулки. Сторожев разрывался от желания поквитаться и вывести всех и вся на чистую воду. А я пыталась просчитать последствия своих откровений и его действия.
Провожая
Часы на запястье подсказали, что до закрытия торгового центра оставалось всего полчаса. Прыгнув в первый попавшийся автобус, я вернулась к отправной точке. На счастье, в этот раз никто не попался на моем пути.
Зато дома меня ждал неприятный сюрприз. Подпирая входную дверь спиной, прямо на мраморном полу сидел Никитин и пил дорогущий коньяк из горлышка.
–Коленки у тебя – отпад. И вся ты такая…
Он пьяно причмокнул и засмеялся. Меня слегка передернуло. Успев переодеться в джинсовые шорты, футболку и босоножки без каблука, я превратилась в привычную для него Сару. Но и так мне невозможно было избавиться от ненужного внимания.
Помниться, в школе, когда Петька Иванов вдруг решил из друзей переквалифицироваться в ухажеры, я горько рыдала закрывшись в шкафу. Подобное случилось со мной впервые, даже робкая попытка друга поцеловать меня, воспринималась, как жесточайшее предательство. Я бесновалась и оплакивала потерянную дружбу. Тогда бабушка Роза, заявив, что красоту в шкафу не спрячешь, повела меня в кафе-мороженое, залечивать оставленные жизнью царапки.
Увы, бабушка была далеко. А о том, что прятаться бесполезно, я знала теперь слишком хорошо. И принимала бой. Но все также грустила об утерянном.
Сев на ступеньку лестницы рядом с ним, я спросила:
–Никитин, чего тебе дома не сидится?
–Я бы лучше полежал. С тобой. На диване.
–Да ты романтик.
–Что, не достаточно хорош для тебя?
–Скорее, излишне великолепен.
Никитин нахмурился и посмотрел с обидой. В глазах плескалась злость. Вот ведь не вовремя как.
–Съездил бы ты на моря, ребята же звали.
–Тебя тоже.
–Я недавно оттуда. И потом, у меня дела в городе.
–Это какие? – прищурился он. – Мы же закрыли сделку.
–Семейные.
Никитин смотрел на меня излишне долго и, кажется, даже вполне трезво. А потом бросил сухо:
–Врешь.
Отвернулся и сделал несколько больших глотков. Пора бы от него избавиться, не нравятся мне эти бедовые настроения.
Он резко вскинул руку и ухватил кулон с сапфиром, что лежал на моей груди. Потянул тонкую цепочку на себя, рискуя порвать. Мне стоило большого труда, чтобы не заехать ему в ухо, тем более, что был Никитин совсем близко.
–Это тебе твой любовник подарил?
Высвободив украшение, я отстранилась. Сказала хмуро:
–Как ты знаешь, я вполне могу побаловать себя сама.
–Ага, только не помню я, чтобы ты брюлики с джинсами носила.
–Все меняется. Ты теперь тоже не на трамвае по городу разъезжаешь.
–У тебя с ним серьезно?
–Не меньше, и не больше, чем с остальными.
–Вот только не надо, – поморщился Никитин. – Разыгрывать из себя черт знает кого!
–Друг мой, единственный способ избежать ответов, которые не нравятся – не задавать дурацких вопросов.