Сундук с проклятием. Чаша из склепа (сборник)

Белогоров Александр Игоревич

* * *

Присутствие в доме Алины оказалось для осаждающих полной неожиданностью. Они узнали об этом только тогда, когда девочка и Пашка выбрались наружу, а один из старичков увидел их, заглянув за угол по своей надобности. С перепугу он не заговорил с ребятами, а незамеченным вернулся назад и принялся суетливо тушить огонь. Одновременно он пытался объяснить остальным, что произошло, но так запыхался и волновался, что понять его удалось далеко не сразу.

Когда ситуация стала понятна всем, началась сущая неразбериха. Кто-то бросился тушить огонь, который, как назло, не желал гаснуть, хотя условия для горения были неважные. Теперь,

конечно, речь шла уже о спасении только дома, а не жизней, но об этом никто не задумывался. Другие кинулись к детям. Причем если одни искренне желали им помочь, то некоторые продолжали кричать что-то невразумительное о ведьме. Никто из них не мог дать себе четкого ответа, что же именно собирается делать, но общее безумие заставляло делать хоть что-нибудь. Так что Пашка с Алиной поступили вполне разумно, избежав встречи с этими людьми.

Глава 13

На кладбище

Миновав двор, Пашка направил машину к дому участкового. Мальчик надеялся, что тот все-таки никуда не уехал и разберется с поджигателями. Алина предпочла бы сейчас вовсе уехать из деревни, но она понимала, что, если местный страж порядка окажется на месте, это поможет хотя бы спасти дом. К тому же ее не покидало мстительное желание разобраться с поджигателями, из-за которых она натерпелась такого страха.

– Вот здесь он и живет, – произнес Пашка, стараясь, чтобы его слова звучали как можно спокойнее, едва поравнявшись с добротным домом, выглядевшим, однако, довольно уныло. – Эй, Васильич, ты дома?

Ответа не последовало. Мальчик просигналил, но это тоже не вызвало никакой реакции.

– Куда теперь едем? – поинтересовалась Алина.

– Не знаю, – признался Пашка. – Я просто остановиться не могу. Что-то на вашей машине тормоза не работают. Вот…

– Тогда… тогда… – Алина снова запаниковала. Конечно, здесь не город и столкнуться с кем-нибудь трудно. Да и ехали они не быстро. Но тем не менее ехать на машине без тормозов, мягко говоря, не хотелось.

– И руль заклинило, – меланхолично добавил мальчик. – Твоему отцу в автосервис бы надо…

– Тормози хоть как-нибудь! – закричала Алина, сама осознавая, что ее пожелание выполнить будет трудно. – Надо въехать во что-то мягкое, – добавила она, прокрутив в голове кадры из фильмов с автопогонями.

– Во что?

– В стог, например!

– Это весной-то? Где же я его возьму?

Тем временем автомобиль поравнялся с церковью и неумолимо двинулся в сторону кладбища. «Если разобьемся, везти далеко не придется», – мрачно пошутила про себя Алина и сама удивилась, как к этой ситуации можно относиться пусть и с черным, но юмором.

Машина тем временем уже оказалась на кладбищенской территории. Она неслась прямо на какое-то старое захоронение. Ребята очень надеялись, что памятник над ним окажется не слишком незыблемым. Но проверять это не пришлось. Передние колеса попали в какую-то выбоину, прочно в ней застряв, а задние, хоть и продолжали упрямо крутиться, не могли сдвинуть автомобиль с места.

– Давай выбирайся! Пока она дальше не поехала! – крикнул Пашка, но Алина уже и сама поняла, что машину лучше покинуть как можно скорее. Впрочем, как только ребята из нее выбрались, мотор опять заглох.

– Вот и прокатились! – выдохнул Пашка, опускаясь на неухоженный холмик.

Алине очень хотелось сделать то же самое, но ей показалось, что она таким образом потревожит и чуть ли не осквернит могилу, поэтому девочка осталась стоять на дрожащих, не слушающихся ногах.

Неподалеку был свежий холмик, который волей-неволей

притягивал взгляд. Это было место последнего упокоения Егоровны. Небольшая фотография, прислоненная к нему, запечатлела не старушку, а женщину средних лет. Алина вгляделась в нее и поняла, где видела это лицо, правда гораздо более молодым. Девочка мысленно обругала себя, что, когда была возможность, не зашла сюда – она многое поняла бы значительно раньше. Может, тогда и не было бы сегодняшней осады…

Пашка дышал очень тяжело. Было ясно, что экстремальная поездка отняла у него последние силы. Мальчик весь дрожал, на лбу у него выступили крупные капли пота – вероятно, поднималась температура. Алина тоже чувствовала себя не лучшим образом, но по сравнению с ним ее можно было считать почти здоровой. Мальчик провел перевязанной рукой по лбу, который тут же сделался бледно-розовым.

– У тебя, кажется, кровь еще не остановилась. Давай-ка перевяжу как следует! – сказала девочка, радуясь возможности прервать тягостное бездействие. Конечно, следовало бы поскорее решить, что делать дальше, но сейчас этот вопрос можно было ненадолго отложить. Алина взяла из машины аптечку и достала из нее нормальный бинт и перекись.

Она осторожно размотала окровавленную канву и отбросила ее в сторону. Порезов на руке было не так много, и выглядели они совсем не страшно, но оказались довольно глубокими и кровоточили. Это было неудивительно: ведь Пашке, вместо того чтобы держать руку в покое, пришлось совершать физические упражнения, не самые легкие и для здорового человека. Пока Алина обрабатывала рану и заново делала перевязку (это требовало сноровки, которой у нее не было, так что несколько раз пришлось начинать все заново), мальчик даже не моргнул глазом и не произнес ни слова. Сначала она приписала это его мужеству и только потом поняла, что он находится на грани обморока.

– Ну все, теперь порядок! – нарочито громко воскликнула Алина.

– Сейчас передохнем и пойдем дальше, – очнулся Пашка. – Нам надо к станции двигать…

– До станции ты… мы не дойдем, – Алина покачала головой. – Я думаю, надо спрятаться и дождаться нормальных людей.

Девочка машинально подобрала окровавленную вышивку и разгладила ее, словно прикидывая, не испорчена ли канва и можно ли будет завершить работу позже. Но, взглянув на нее, Алина ахнула: Пашкина кровь каким-то непостижимым образом легла такими пятнами, что его лицо на ткани выглядело абсолютно завершенным.

– Ты только посмотри! – воскликнула Алина.

– Живей чем в зеркале, – тихо и как-то равнодушно откликнулся Пашка, казалось, совершенно не удивившись. И вдруг ни с того ни с сего добавил: – Мы, кстати, на могиле бабки Акулины… Вот…

Алина отшатнулась. Ей захотелось отбежать в сторону, оказаться отсюда как можно дальше. Бояться вроде было совершенно нечего, но острое чувство, что они делают что-то запретное и опасное, находятся не в том месте, не покидало ее, словно посылая неясный сигнал тревоги. Наконец любопытство взяло верх, и девочка осторожно, словно опасаясь какой-то неприятной неожиданности, стала медленно обходить могилу вокруг, чтобы взглянуть на памятник. Захоронение находилось не в лучшем состоянии: за ним явно давно никто не ухаживал. Тем не менее памятник стоял прямо и совсем не покосился. Он выделялся среди деревенских могил, на которых чаще всего стояли обычные кресты. Камень казался неровным, но, приглядевшись, Алина поняла, что на нем выбит узор, точь-в-точь такой, как рамки на вышитых портретах. Она почему-то совершенно этому не удивилась, будто ожидала чего-то подобного.