Сунг
Шрифт:
Вот и сейчас над Пянджем противник навесил фонарей. Наверняка, трупы собирает…
— Ты еще здесь?! — остановился Юрков перед продолжавшим тянуться капитаном, — Бегом на узел! Делай, что хочешь, но чтобы связь была!!!
Когда за связистом закрылась дверь, подполковник ожесточенно выругался. В этой ругани звучала растерянность, которую он не хотел демонстрировать подчиненным. Юрков не мог понять, почему срывалась тщательно подготовленная операция, на которую командование возлагало большие надежды.
Заарканить самого Нурулло… Полковник сначала
В дверь постучали.
— Да! — нетерпеливо выкрикнул Юрков, надеясь услышать хоть какую-то благую весть за эти суматошные сутки.
В кабинет начальника оперативной группы вошел старший лейтенант с окладистой бородой. Полковник вскинул подбородок:
— А, контрразведка пожаловала! Чем порадуешь?
— Товарищ полковник, — бородач, не спрашивая разрешения, сел на свободный стул рядом с Юрковым, — вычислили «духовского» информатора, из-за которого операция оказалась под ударом.
— Все-таки информатор?! — полковник поморщился и потянулся за сигаретой, — Кто он?
— Не наш, — успокоительно кинул особист, — Утечка произошла в штабе у узбеков. Это радист, собака, что держал связь с группой «Файзабада» на первом этапе операции. Купился на баксы, сволочь. Два года на «духов» работал, старость себе обеспечивал. Хорошо еще, что поздно этим уродам об операции сообщил. А то и Нурулло не удалось взять. Однако маршрут отхода он сдал…
— Узбек?
— Русский, капитан. После развала Союза остался в узбекской армии, ну и…
Какой, он, к черту, русский! — раздраженно бросил Юрков, — Такие ублюдки не имеют национальности… Что еще?
— Будем чистить заставы. Есть подозрение, что у его хозяев была агентурная сеть среди таджикских солдат. Завтра приедут опера из КНБ, [19] будем вместе с ними работать.
— Чистите! — раздраженно кивнул головой Юрков, — Чего у меня разрешение спрашивать? Вы же по оперативной линии мне не подчиняетесь!
19
КНБ — Комитет национальной безопасности Таджикистана
— Ставлю в известность, — лицо бородатого опера было невозмутимо, — Разрешите идти?
— Ты когда бороду свою партизанскую сбреешь? — нелогично ответил полковник, — Ходишь как Николай Второй, ей — Богу…
— Устав не запрещает, Иван Алексеевич, — усмехнулся в усы старший лейтенант. — У меня дефект лица и я не хочу светиться своими особыми приметами.
Юрков вспомнил, что в прошлом году во время обстрела одной из застав оперу рассекло щеку.
— Ладно, — примирительно пробурчал он, — Но все равно короче сделай. А то моду, понимаешь, насадил… Уже половина отряда в ботву погрузилось!
— Есть сделать короче, — снова усмехнулся
В нее тут же постучали снова.
— Товарищ полковник, — лицо связиста, появившееся в ее проеме, сияло радостью, — Товарищ полковник…
— Что! — Юрков, присевший было за стол с расстеленной картой оперативной обстановки, подскочил, как ужаленный, — Есть связь?!
— Нет, но…
— Так какого хрена!
— Снесарев докладывает, товарищ полковник. На переправе идет бой. Сильный бой, товарищ полковник!
Нахмуренные брови полковника расправились. Он с ходу понял, что связист принес хорошую весть. С трупами не воюют. Значит, жив Давлятов! И на операции рано ставить крест.
Юрков торопливо схватил кружку с уже остывшим чаем, посмотрел на часы — было пол-первого ночи. Через десять минут нужно будет звонить командующему в Душанбе, докладывать обстановку. Впервые за последнее время он сможет сказать что-то, облегчающее накопившуюся тяжесть в груди.
Во время последнего разговора с генералом полковник заблаговременно выставил из узла связи в коридор весь его личный состав с капитаном во главе. Иначе тот смог бы лично убедиться: командующий повесил на уши полковнику больше матюков, чем тот потом переадресовал младшему офицеру.
«Нас имеют и мы имеем, — подумал Юрков, вспоминая тот разговор, — И при том крепчаем… Значит, у парней действительно проблемы со связью, — переключился он на дела насущные, поднял голову и встретился с капитаном глазами:
— Передай Снесареву, пусть выяснит картину боя: кто где находится, кто атакует, а кто обороняется. Мухой! И вызови ко мне артиллериста!
Через пять минут перед грозными очами начальника оперативной группы стояли все тот же приземистый худощавый капитан и высокий плечистый майор с аккуратно подстриженной шкиперской бородкой. Из-под его камуфляжной куртки нагло высовывался ворот белого свитера крупной вязки.
Юрков покосился на бороду и свитер начальника артиллерии пограничного отряда, но ничего на это не сказал. Подумал только: «Скоро «ирокезы» панковские носить будут, блин… Совсем распустились!»
— Ну, чего у тебя? — обратился он сначала к связисту.
— С самого «Сунга» переправу не видно. Но Снесарев успел занять отметку «14–06», оттуда…
— Не тяни кота за хвост! Докладывай по существу! — оборвал его полковник, — Меня не волнует, что он там занял. Мне важен результат!
Капитан поперхнулся, прокашлялся и продолжил по существу:
— «Сунг» докладывает, что бой идет по обе стороны реки. С нашей стороны на афганский берег идет наступление при поддержке крупнокалиберных пулеметов и гранатометов. По звукам, бьют даже из СПГ. Снесарев предполагает, что это «духи». Видимо, «Файзабаду» удалось уйти на тот берег, и теперь он держит оборону.
— Правильно предполагает, — буркнул Юрков, — У «Файзабада» нет тяжелого стрелкового оружия. Теперь ты понял, почему я тебя позвал? — обратился он к пижонистому майору.
— Так точно, — кратко ответил тот.