Суперчисла: тройка, семерка, туз

Ишков Никита Михайлович

— Да, мадам.

— И обязательно без участия господина Морепа?

— К сожалению, он мой враг. Кроме того, он является человеком, который позднее погубит королевство — и не по злому умыслу, но в силу своей немощи и роковой близорукости.

— Вы слишком строго судите человека, который заслужил доверие света.

— Доверие — это почетная, но очень трудная ноша. Господин Морепа больше чем первый министр, поэтому он окружен льстецами.

— Если это ваше непременное условие, то, боюсь, вам вообще не удастся добиться аудиенции.

Его величество и шагу не ступит без своего главного советника.

— Я почитаю за высокую честь услужить королю, искренне желающему воспользоваться моими способностями, но я не являюсь его подданным, поэтому всякое повиновение с моей стороны — дело исключительно добровольное.

Я заметила, что королева устала от этого разговора. Следует признаться, что Мария-Антуанетта вообще не была способна долго вести серьезную беседу. Натура у нее была легкая, воздушная, она обожала шутки, розыгрыши, допускала даже некоторую фривольность. Более того ей нравилось немного пощекотать себе нервы, но только в меру.

— Откуда вы родом, граф? — неожиданно спросила она.

Знаете, что брякнул этот человек?

— Из Иерусалима, мадам.

У нас у обеих округлились глаза. Королева даже позволила себе вскинуть брови.

— И… когда же вы родились?

— Ваше величество должно простить мою слабость — я не люблю говорить о своем возрасте. Это несет мне одни лишь несчастья.

— К сожалению, — вздохнула Мария-Антуанетта, — сведения, публикуемые в Королевском альманахе, не дают мне возможности скрыть от других мой возраст. Я понимаю вас, монсеньер. До свиданья. Теперь все будет зависеть от воли короля.

На этом аудиенция закончилась. Возвращаясь в мои апартаменты, граф долго молчал, а я перебирала в памяти все, что услышала в этот вечер. Я хотела как можно подробнее записать весь разговор. Сердце подсказывало, он не останется без последствий. Расспрашивать, какие именно последствия ждут нас обоих, я не решилась. В тот момент, когда за нами закрылись двери и мы оказались в прихожей, Сен-Жермен неожиданно выговорил.

— Теперь, мадам, я буду вынужден покинуть вас на долгое время. Уже завтра я покину Францию.

Я удивленно посмотрела на него. Неужели он научился читать чужие мысли? От него всего можно было ждать. Граф тихо рассмеялся.

— Нет-нет, Люсиль, я не собирался читать ваши мысли. Все, что сейчас происходит в вашей прекрасной головке, написано у вас на лице. Жаль, что я вынужден торопиться, — и он взял меня за руку.

Я не убрала ее. Какая-то тревога, страх и отчаяние охватили меня, заставили сжаться сердце. Я даже позволила себе прижаться к нему.

Он обнял меня и сурово продолжил.

— Королева передаст супругу все, о чем я сообщил ей, а тот, в свою очередь, тут же слово в слово повторит сказанное господину Морепа. Выписать ордер на мой арест дело нескольких минут. Король не сможет отказаться и подпишет его. Первый министр убедит его, что такой проходимец, как я, никогда не скажет всего,

что он знает. Что сведения добыты каким-нибудь нечестным путем, ну и далее в таком же духе. Королю этого будет достаточно. Он имеет превратное представление о пользе дела. Полезным он считает то, что помогает ему держать голову, спрятанной под подушку. Я не имею ни малейшего желания оказаться в Бастилии. С меня достаточно.

— Вас пугает застенок? Вы сможете в любой момент улизнуть из Бастилии через замочную скважину.

— Я предпочитаю не прибегать без крайней необходимости к подобным методам.

Граф поцеловал мне руку, более ничего…

— Прощайте, мадам.

— А если король все же пожелает принять вас?

— Я тотчас вернусь.

— Но как вы узнаете?

— У меня достаточно способов, чтобы узнать об этом. Не волнуйтесь…

— Но как теперь быть мне. Вы обещали, что моей репутации ничто не будет угрожать.

— Так и есть, они охотятся за мной. Вы вне подозрений.

— Но если я вне подозрений, может быть, вы поднимитесь ко мне?..

— Ах, Люсиль, вы испытываете меня! Поверьте, у меня действительно нет ни минуты.

Я, помнится, вздохнула. Он всегда уверял, что за всю свою жизнь не сказал и слова лжи. Удивительная щепетильность для человека, который официально похоронен, но в то же время разъезжает по Парижу, обладающего десятком, а то и двумя, различных имен, пользующегося баснословным богатством, источник которого никто не может раскрыть. Тем не менее я верила ему. Меня до сих пор радует знакомство и близость с ним. Наше знакомство приобщило меня к чему-то до головокружения непонятному, к неразгаданной загадке, а это такая редкость среди фальшивых жестяных тайн и секретов, которыми буквально напичкано наше время.

Он переоделся в дальней комнате и быстро удалился. Граф и на этот раз оказался пророком. Часа через три в дверь постучали. Это была госпожа Мизери. Вид у нее был испуганный.

Глава 7

Жанна подняла меня из-за письменного стола. Я так и вышла к первой статс-даме в халате.

— Мадам, — обратилась она ко мне, — вас просят немедленно подняться в покои королевы.

— Позвольте мне переодеться.

— Да, конечно.

Пока я надевала приличное платье, успела шепнуть Жанне.

— Найди Лароша, возьмите мою прогулочную карету и без промедления отправляйся на улицу Сен-Северин, дом госпожи Бартини. Предупреди графа, что меня срочно вызвали к королеве.

Мария-Антуанетта встретила меня в той же самой комнате. Рядом с ней, сидевшей за фарфоровым столиком, стоял король. Ее величество показалась мне немного смущенной, Людовик XYI, наоборот, приветливо улыбнулся мне. Он сам подошел ко мне, поцеловал руку — при желании он мог быть чрезвычайно милым.

— Госпожа дАдемар, — сказал он погрозил мне пальцем, — что же вы наделали со своим магом? Кстати, где он теперь?