Супермаркет

Адзути Сатоси

Голос Итимуры звучал вполне спокойно. Так учитель мог бы расспрашивать нашалившего ученика о том, как было дело.

Кито молчал.

— Господин Кито, — продолжал Итимура, — вы должны объясниться. Вы не только пренебрегли своими служебными обязанностями — оформлением обеих сделок, — но ещё и препятствовали их осуществлению. Это прямое нарушение служебного долга, саботаж. За такое полагается строжайшее дисциплинарное взыскание вплоть до увольнения, и никакие возражения тут не помогут.

Кито по-прежнему хранил молчание.

— Послушайте, Кито, у меня есть на этот счёт некоторые

предположения.

Слегка вздрогнув, Кито поднял глаза на управляющего.

— Признайтесь, это ведь не вы сами придумали? Кто-то вас надоумил, попросил об этом, так ведь? Если вы сейчас честно признаетесь, как всё было, обещаю, что увольнения не будет.

Кито сидел понурившись и молчал. Он был смертельно бледен. Думал Кито в этот момент вот о чём. Вчера вечером, когда Итимура позвонил ему с места расследования и назначил встречу в девять утра, всё уже было ясно. Посоветовавшись с начальником сектора свежих продуктов Асаямой, они решили, что придётся принести в жертву его одного, Кито.

Торговые показатели, зарегистрированные в конце текущего месяца, окончательно подтверждаются в середине следующего. Для всех в руководстве фирмы скоро станет очевидно, что одежда, которая должна была быть доходной статьёй, в действительности даёт сейчас дефицит бюджета. Принимая во внимание этот устрашающий факт, действия Кито, приостановившего открытие двух новых крупных магазинов, вполне оправданны. Итимуре придётся принять на себя ответственность за этот дефицит и подать в отставку, что будет означать победу Кодзимы. Но до этого остаётся ещё месяц. Если он, Кито, сумеет выстоять, смириться с тем, что имя его будет запятнано нарушением служебных обязанностей, положение в дальнейшем может радикально измениться.

Размышляя об этом, Кито продолжал хранить молчание, не отвечая на вопросы Итимуры.

— Хватит дурака валять! — неожиданно рявкнул Итимура, так что у Кито чуть не лопнули барабанные перепонки.

При этом Итимура изо всех сил грохнул своей здоровенной ручищей по журнальному столику.

Такого Кито от управляющего не ожидал. На мгновение его охватил смертельный ужас, и сердце заболело, будто сжатое лапой Итимуры. Безотчётное чувство паники охватило его существо. Он вдруг осознал всю глубину своего падения.

— Извините, — почти инстинктивно пробормотал Кито. — Прошу вас, подождите до середины следующего месяца. Тогда вы всё поймёте.

— До середины следующего месяца? С чего бы это?

— Прошу вас.

Отчего-то слова Кито заставили Итимуру прислушаться, и гнев его, казалось, несколько поостыл. Однако в этом затишье Кито внутренним чутьём ощутил опасность. «Кажется, я намекнул на Кодзиму?», — сказал он себе, понимая, что надо остановиться.

— Так почему всё-таки до середины следующего месяца? — с напором повторил свой вопрос Итимура, но Кито ничего не ответил.

Итимура снова грохнул ладонью по столу, и гневные вопросы посыпались на него градом, но к Кито уже вернулись силы и присутствие духа.

«Собака лает — ветер носит, — думал он. — Пусть себе лает…»

О чём бы его ни спрашивали, Кито больше не проронил ни слова.

— Ладно, с вами всё ясно. Ждите в этой комнате, не вздумайте никуда уходить, — предупредил

Итимура и с этими словами покинул приёмную.

Почти час в приёмную никто не заходил, пока наконец не появился начальник отдела кадров Кацумура со строгим выражением на добродушной физиономии. Кито сидел выпрямившись в кресле и положив обе руки на колени. После того как Итимура вышел из приёмной, он так и ждал решения своей судьбы, не вытирая слёз, катившихся по щекам…

4

Через несколько часов в штаб-квартире «Исиэй-стор» всем уже было известно, что Кито отстранён от должности начальника сектора развития и помещён «под домашний арест». Сотрудники строили всевозможные догадки, но те, кто понимал, в чём дело, хранили гробовое молчание и, затаив дыхание, ожидали, какие последствия вызовет этот инцидент. Среди последних был и начальник товарного сектора Конно. Он был под большим впечатлением от принятых начальством мер. Приказ оставаться «под домашним арестом» означал, что истинная мера наказания для Кито окончательно не определена. Из чего явствовало, что расследование дела пока не завершено. Наверняка Итимура сейчас всеми средствами пытается выяснить, кто ещё, кроме Кито, замешан в этом саботаже.

Конно чувствовал, как по спине у него пробегает холодок.

Видимо, Кито возьмёт всю вину на себя. Во всяком случае Асаяма сказал, что, вероятно, так оно и будет. Но сможет ли в действительности Кито выдержать допрос Итимуры и не расколоться? Впрочем, даже если и сможет, разве так уж сложно распутать всю их интригу?

Вполне вероятно, что сотрудники вроде Конно, которые ради дешёвой популярности ранее позволяли себе критические замечания в адрес Итимуры, при нынешних обстоятельствах будут поставлены под удар, даже если к делу о саботаже они прямо и не причастны.

Скверная получается история. Сумеет ли Кодзима кого-то защитить? Этого ожидать не приходится. Наоборот, скорее всего сам Кодзима, как главное действующее лицо в деле о саботаже, с подачи Итимуры вылетит из фирмы.

Конно вспомнил все ходившие в компании слухи, связанные с Кодзимой. Поговаривали, что он провёл ночь у секретарши босса Ёсико Мисаки. До чего же глупо с его стороны в такой опасный момент! Это же ещё один козырь для Итимуры, когда он захочет нанести удар. С самого начала было ошибкой пойти на поводу у этого фата и бабника, ввязаться под его руководством в борьбу за власть против управляющего Итимуры.

Однако есть путь к спасению.

Он, Конно, сам в саботаже никак не участвовал. Самое большее, что ему могут вменить в вину, — это то, что он знал заранее о намерениях Кито и ничего не предпринял. Но тут можно найти какую-то отговорку. Как члену группировки Кодзимы, ему было поручено только одно — провести ревизию сектора торговли одеждой. Но не могут же его открыто осуждать за попытку выявить количество затоваренной одежды на складах.

Правда, если его действия станут рассматриваться в контексте действий всей группировки, враждебной Итимуре, то вопрос о том, что в интересах фирмы, а что нет, просто не будет приниматься во внимание.