Супермен должен умереть
Шрифт:
— Я думал, ты умнее.
— В смысле?
— Был бы ты умнее, ты бы не вернулся, — сказал он.
— Ты настолько не рад меня видеть?
— Рад, не рад… Речь ведь не обо мне.
— И что бы я делал, если бы не вернулся?
— Уехал бы подальше от всего этого, — сказал Харитонов. — Я бы и сам уехал в деревню куда-нибудь, но я офицер и у меня права такого нет.
— Все настолько плохо? — спросил я.
— И будет еще хуже, — заверил он. — Нас только что умыли кровью на нашей собственной территории, а теперь Безопасник готовит
— Я так понимаю, он и сам не в восторге, но выбора особого не было.
— Да, — согласился Харитонов. — Там замешана большая политика, а в делах, в которых замешана большая политика, здравый смысл даже не ночевал.
— Ты участвуешь?
— Нет. С нашей стороны только нексты, ограниченный набор.
— Я, кажется, только что в него попал.
— Сочувствую, — сказал Харитонов. За те несколько дней, что я его не видел, он постарел еще лет на десять. Черты лица заострились, под глазами легли темные круги, курил он одну за одной, вообще не переставая.
Я взял за основу свой первый отчет, который меня заставили написать до аудиенции с нашим главным, выкинул оттуда лишнее, добавил нужное, отредактировал и отправил Харитонову.
— О, — в очередной раз вздохнул тот. — Еще и Суховей.
— Безопасник намерен решить эту проблему еще до нашего отъезда.
— Было бы неплохо.
— Неприятный тип, — сказал я.
— Ты даже не представляешь себе, насколько неприятный, — сказал Харитонов. — Знаешь, он начинал в Средней Азии. Во время попытки государственного переворота в Туркменистане выступал на стороне действующего президента и совершал массовые убийства.
— А мне говорил, что не маньяк.
— Так он и не маньяк. Он за деньги. Абсолютно беспринципный человек. Странно, что Стилет с ним вообще связался.
— Так они вроде как временные партнеры, не постоянные, — сказал я.
— Как будто это что-то меняет.
К концу рабочего дня я написал еще один отчет, на этот раз об открывшихся скиллах, прошел экспресс-тестирование в наспех развернутой в подвальном этаже лаборатории, а потом капитан Харитонов отвез меня на новое место жительства, коим оказалась самая натуральная казарма.
Казарма располагалась на территории дивизии имени Дзержинского и вокруг нее в травмирующих мою хрупкую психику количествах бродили спецназовцы. Ну, потому что дивизия имени Дзержинского — это и есть спецназ.
Территорию, защищеннее этой, мне было трудно себе представить. Перед въездом тут стояли противотанковые ежи, на воротах дежурили космонавты с автоматами, двухметровый забор был сверху обкручен колючей проволокой, и вот только патруля с собаками я не увидел, хотя и не факт, что его не было. Интересно, как местные ребятишки в самоволку сбегают?
— Половина кроватей не заняты, там что можешь выбирать, — сказал Харитонов. —
— Да у нас всегда так, — сказал я. — Усиленные меры безопасности принимаются только после того, как что-то уже случилось.
Хорошо хоть, что кровати не двухъярусные. Я выбрал себе одну, запихнул в тумбочку свой нехитрый скарб и завалился поверх одеяла.
— Столовая в соседнем здании, — сказал Харитонов и махнул рукой. — Туалет и душ там.
— Что еще нужно человеку для счастья? — в любом случае, дольше трех дней мне тут кантоваться не придется, а три дня я могу прожить в любых условиях. Особенно если есть теплый туалет и душ. — Ты тоже тут живешь?
— Все тут живут, — сказал Харитонов. — Только семейных в общежитиях разместили, а всем остальным — казарма.
— И правильно, — сказал я. — Чтоб даже самый хилый аналитик с ай-кью сто пятьдесят службу нюхнул и потом этим хвастаться мог.
— Господи, как же мне не хватало твоего незамысловатого юмора, — вздохнул Харитонов. — Ты сам-то где ее нюхал?
— В погранвойсках.
— На какой границе?
— В личном деле посмотришь, — сказал я. Может, несколько более грубо, чем следовало, но армейский опыт у меня был очень неприятным и распространяться о нем я не хотел.
— Ладно, посмотрю, — он пожал плечами. — У меня тут еще дела в управлении, так что увидимся, скорее всего, уже утром. Постарайся не сотворить очередную глупость до этого времени, ладно?
— Ничего не могу обещать, — сказал я, и он ушел.
Круто, вообще. Это получается как в том анекдоте: «Не знаю, кто это, но водителем у него капитан». Привез, показал кровать и отчалил обратно на работу. Неужто кого званием поменьше на эту работу отрядить не могли? Или на автобусе меня отправить? Я не гордый, я б доехал.
Не доверяют.
Прихватив планшет, я отправился в столовую.
Еда там оказалась бесплатная, но по качеству сильно так себе. Я взял котлеты с чем-то, отдаленно напоминающим картофельное пюре, салат, два куска хлеба и стакан чая. Помимо меня, в помещении было человек пять, и это считая двух поваров, стоящих на раздаче, так что никто не мог нарушить мою приватность. Я уселся за стол, составил тарелки с подноса и положил перед собой планшет. Я — дитя двадцать первого века, и поглощать еду без гарнира из информации уже практически неспособен.
На иконке «ворона» горела единичка счетчика непрочтенных сообщений. Контакт был известен только двоим — непонятному чуваку из Лиги Равновесия и Виталику. Я тапнул по экрану, разворачивая диалог, и это оказался не Виталик.
«Поговорим».
Значок абонента горел зеленым, показывая, что тот сидит онлайн.
«Валяй, начинай», — напечатал я и принялся за еду.
«Ты джокер? Тот самый джокер из управления?»
«Да».
«Тогда я бы предпочел говорить лицом к лицу»